1 ВСЛУШИВАЯСЬ В СЛОВО:
ТРИ ДЕЙСТВИЯ В НАЧАЛЬНОМ СТИХЕ ПЕРВОГО ПСАЛМА - ТРИ СТУПЕНИ ЗЛА
Как единодушно отмечают комментаторы, и старые, и новейшие, первый псалом — это вступление ко всей Псалтири в целом. Среди других псалмов ему принадлежит особое место [[Интересно, что цитата из второго псалма, приводимая апостолом Павлом в синагоге Антиохии Писидийской (Деян. 13:33), в целом ряде старых и авторитетных рукописей Нового Завета дается со ссылкой на первый псалом; для отразившейся в этом факте традиции псалом 2 был Псалмом 1. Это значит, что Псалом 1 либо не включался в счет, как стоящий вне ряда и его предваряющий, либо соединялся с псалмом 2 в единый текст.]]. По-еврейски Книга Псалмов называется, как называлась уже во времена Кумранской общины [[Ср. текст Свитка 1 lQPso, col. 27, 4.]], Книгой Хвалений (sefer tehillim); но ведь Псалом 1 — если и «хваление», славословие Богу, то лишь косвенно, не в узком и строгом смысле. Другое, может быть, еще более древнее наименование Книги Псалмов, сохраненное в Иерусалимском Талмуде (YerBer 4, 3, 7b-8а; YerŠab 16, 1, 15с; YerTaa 2, 2, 65с) и отразившееся в родственной языковой традиции сирийских христиан, — Книга Песнопений (sefer mizmorot, сир. ktaba d-mazmure); но согласимся, что псалом 1 не назовешь без оговорок и «песнопением», что его облик мало типичен для богослужебно-гимнографического жанра [[Эта литературоведческая констатация сама по себе не предрешает вопроса об употреблении псалма 1 в древнем богослужении Иерусалимского храма.]]. Скажем шире, этот псалом — не совсем молитва; то есть не один из тех громогласных, страдальчески-просительных или благодарно-ликующих воплей к Богу, из каковых состоит большая часть Псалтири. Его назначение — другое. Он предпослан всем последующим псалмам, как произносимой молитве предпосылается размышление в тишине. Можно вспомнить еврейские предания о великих древних молитвенниках, которые не дерзали приступить ни к вечерним, ни к утренним, ни к дневным молитвам, не приготовив себя длящейся по целому часу безмолвной медитацией [[Ср. P. Kaplan. Meditation and the Bible. York Beache, Maine, 1978, p. 14.]].
Это же самое можно высказать и чуть иначе. Тема других псалмов — жизнь человека перед лицом Бога. Не только радости и огорчения, победы и скорби (или, как в Пс. 50/ 51, вина и раскаяние) составляют ткань этой жизни. В ткань эту, в ткань молитвы, могут по-своему вплетаться и размышления. Молитвенный контекст их выражен через прямые обращения к Богу: «Что есть человек, что Ты помнишь его?» (Пс. 8:5, ср. 143/144:3); «Господи! кто может пребывать в жилище Твоем? кто может обитать на святой горе Твоей?» (Пс. 14/15:1) [[Сопоставление с Псалмом 14/15 особенно показательно ввиду сходства его топики с топикой Псалма 1; тем отчетливее выступает различие, вносимое контекстом, который задан молитвенным обращением в начале Псалма 14/15. ]]; «Кто усмотрит погрешности свои? От тайных моих очисти меня» (Пс. 18/19:13). Все вообще так называемые жизненные вопросы в таком контексте — вопросы человека, живущего жизнью перед Богом, к своему Богу. Равным образом поучения, время от времени встречающиеся в Книге Псалмов, обращены к людям от лица этого человека, а в конечном счете — от лица этого Бога, включены в контекст длящейся беседы их двоих; таковы, например, Пс. 52/53 или 77/78. Но тема псалма 1 — сам такой человек. Описывается это «блаженство» [[Этимологический смысл первого слова псалма 1, открывающего всю Книгу Псалмов как целое, является весьма спорным, но его контекстуальное значение достаточно ясно (ср. Втор. 33:29 и Пс. 127/ 128; см. Lexicon in Veteris Testamenti libros, ed. L Koehler. Leiden, Brill, 1985, p. 98). Отметим, во-первых, что с точного греческого эквивалента этому слову, зафиксированного еще Септуагинтой, начинается в Евангелии от Матфея 5:3 Нагорная проповедь Иисуса Христа; во-вторых, слово это — ašere — само начинается с первой буквы еврейского алфавита. Если иметь в виду чрезвычайную чувствительность еврейского восприятия к символике букв, перенесенную в Новом Завете на греческий алфавит (ср. Откр. 22:13), все вышеназванное очень трудно счесть случайным. Творились особые легенды для того, чтобы объяснить, почему Книга Бытия (и тем самым Пятикнижие в целом) начинается не с буквы «алеф», а с буквы «бет». С первой буквы греческого алфавита (открывающей, к тому же, слово arch — «начало») начинается Евангелие от Марка.]], коренящееся в радостном и охотном, великодушно-добровольном соединении его воли с законом и наставлением [[Слово torah («Тора») не только в церковнославянском и русском переводах, но и в древней традиции, о которой свидетельствуют Септуагинта и Вульгата, Новый Завет и творения грекоязычных иудейских авторов, передается как «закон» (греч. nomoV, лат. lex): «в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь». Но слово это происходит от глагольной основы jrh (hif. horah) «учить, наставлять», и его исходной, начальный смысл — учение, наставление, указание, являющееся законом лишь постольку, поскольку подлежит исполнению: ср. цитированный выше ветхозаветный лексикон Л. Келера, сс. 1023-1024.]] Бога, осуществляющееся в неторопливом возрастании, подобном возрастанию насыщенного влагой, зеленеющего дерева, и увенчивающееся живым общением с Богом [[М. Бубер в своей интерпретации псалма 1 энергично подчеркивал, что упомянутое в последнем стихе псалма «знание» Богом пути праведных надо понимать не в интеллектуалистическом смысле слова «знание», несвойственном библейскому языку, но как указание на диалогическую ситуацию.]]. Именно потому в псалме 1 нет внешних примет диалога между Богом и человеком, что он как раз в этот диалог и вводит.
Однако прежде чем речь дойдет до позитивного раскрытия «блаженства» праведника, всем утверждениям предпосланы три отрицания. На самом пороге того словесного аналога Скинии или Храму, какой представляет собою Книга Псалмов, отсекаются три возможности зла. Носителю православной традиции трудно не вспомнить троекратное отречение от диавола и всех дел его, приготовляющее крещаемого к Таинству Крещения.
По так называемому Синодальному переводу: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных, и не сидит в собрании развратителей».
Читатель, не знающий языка подлинника, может, в общем, принять этот перевод как исходную точку для размышлений; дополнительные сведения о нюансах лексики подлинника уточняют и углубляют предлагаемый им смысл, но не отменяют его. Добросовестности ради упомянем радикальный пересмотр значения слов «стоит на пути», предложенный католическим библеистом и угаритологом М. Дахудом, чей комментарий к псалмам известен обилием интересных, но чрезмерно рискованных гипотез [[Psalms, vol. l-lll, «Anchor Bible». Introd., transl. and notes by M. Dahood, J. New York, 1965.]]: основываясь на том, что угаритское слово drkt означает «престол», «власть», «господство», из чего, по его мнению, само собой вытекает значение «собрания», он предлагал понимать сходное по звуковому облику библейское derek не как «путь», а как синоним упоминаемых в разбираемом нами стихе «совета» и «собрания» [[Цит. соч., т. I, с. 2; ср. его же, Ugaritic DRKT and biblical DEREK, Theological Studies», 15, 1954, pp. 627-631.]]. Этот домысел находится в самом решительном несогласии не только с единодушным суждением традиционной экзегезы, как христианско-святоотеческой [[Наряду с монументальным трудом блж. Августина, посвященным псалмам, упомянем гомилии на Псалом 1 св. Василия Великого (Patrologia аеса 29, pp. 209-228, переведено на лат. язык Руфином, Patrologia ina 31, 1723-1733, часто ходило на Западе под именем Августина) и представителя латинской патристики Петра Хризолога (Patrologia Latina 52, pp. 322-325).]], так и еврейской [[Например, у Давида Кимхи (1160-1235), члена известного рода толкователей Библии, подытожившего много более раннюю традицию.]], всегда исходившей из особого значения образа пути в этом месте; не только с контекстами, внутри которых появляется слово derek в других местах Ветхого Завета (например, Втор. 30:19, Иер. 21:8); не только с Септуагинтой, всегда передающей это слово как odόV, но и с целым рядом древних ближневосточных параллелей (в эпосе о Гильгамеше, в египетской гимнографии и т.п.). В конце концов, образ пути принадлежит к разряду фундаментальных общечеловеческих символов, какие Карл Густав Юнг называл архетипами. Не приходится поэтому удивляться, что позиция М. Дахуда в этом вопросе, как и во многих аналогичных вопросах, встретила убедительную критику [[Например, у Р. С. Craigie, Psalms 1-50, «Word Biblical Commentary». Waco, Texas, 1983, pp. 57-58.]]. Тем спокойнее можем мы оставаться при традиционном понимании.
Итак, перед нами три отрицания: «не ходит» — «не стоит» — «не сидит». Присмотримся к ним пристальнее.
Глагол с основой hlk, переведенный как «ходить», имеет в библейском языке исключительно широкое значение. В буквальном смысле он означает действие совершения пути, направленного движения: человек идет, зверь бежит, змея ползет, вода течет, корабль плывет и т.п. — но все эти роды движения передаются тем же глаголом. В расширительном смысле он выражает идею волевого усилия, деятельной инициативы. С этим связано его употребление при других глаголах в повелительной форме в качестве усиливающего приглашения, призыва, побуждения к действию (наподобие того, как в разговорном, отнюдь не «библейском» русском языке употребляется императив «давай!» / «давайте!», или как в обиходе более литературном и слоге более высоком можно добавить к повелительной форме эмфатическое «же»). Наконец, глагол употребляется для обозначения всей суммы поведения человека, прежде всего поведения религиозного, обрядового и нравственного: «Кто ходит в правде» (Ис. 33:15); «Тот, кто ходит непорочно и делает правду» (Пс. 14/15:2). От этого глагола образован, между прочим, иудаистический термин «галаха», означающий свод правил правоверного еврея. Как мы видим, диапазон лексических значений слова весьма широк; но во всех случаях инвариантом остается смысловой момент динамики, движения.
И здесь мы ощущаем явственный контраст с двумя другими глаголами трехчленной формулы. Глагол с основой Imd означает «стоять», также «становиться, вставать, оставаться»; лексикон Келера (см. прим. 6) дает даже значение «переставать двигаться, останавливаться». Наконец, глагол с основой jšb означает «садиться, сидеть», но также и «постоянно селиться, постоянно пребывать» (т.е. «быть, становиться оседлым»). Он делит с предыдущим глаголом значение «оставаться».
«Ходить» — «стоять» — «сидеть». Первый глагол дает образ движения, устремления, но в то же время нестабильности, а потому неокончательности. Второй глагол — переход к стабильности. Третий глагол добавляет к стабильности — успокоение. Как выражается упомянутый выше Давид Кимхи, сидеть — все равно, что лежать.
А теперь приглядимся к контексту, в котором вводится каждый из глаголов.
Существительное 'eda (cs. 'odot), как и русское «совет», может означать и совет-внушение, и совет-собрание; кроме того, опять-таки наравне с русским словом (хотя бы только в старинном или специфически церковном слоге), оно порой означает «намерение», «план», «умысел», даже что-то вроде заговора. А потому смысл сочетания слов в подлиннике (букв, «ходить в совете») обнимает не противоречащие друг другу, а скорее дополняющие друг друга смысловые возможности: «действовать по совету-внушению», «посещать совет-собрание», наконец, «вступать в совет-сговор». Во всех этих возможностях общим знаменателем является тема непродолжительного контакта — с кем? Существительное reša'im, передаваемое в Синодальном переводе с ориентацией на греческую лексику Септуагинты как «нечестивые» — одно из главных библейских обозначений носителей вины, греха, преступления. Специфический для него смысловой момент, отмечаемый на основе анализа контекстов некоторыми комментаторами, — враждебность Богу и Его народу [[The Book of Psalms, by A. A. Anderson, «New Century Bible Commentary», v. 1, London, 1972, p. 58.]].
Итак, первая ступень зла — великая духовная неразборчивость. Кто находится на ней — нарушает верность Богу, без различения якшаясь с Его врагами, ища себе места на их собрании, принимая их мысли, их волю, их умысел как ориентир для своего действия. Это уже худо. Но поскольку речь идет еще о «хождении», ситуация еще не совсем устойчива, не совсем стабильна. Окончательный выбор представляется еще не сделанным.
Увы, очень скоро его приходится сделать: «встать на путь». Но чей это путь? В существительном hatta'im, еще одном из более или менее синонимических обозначений грешников, важен смысловой момент «огреха» (этимологически присутствующий и в русском слове «грешник»), отклонения от цели, от должного направления, от пути [[Ср. цитированные выше лексикон Л. Келера (с. 290 и анализ значений соответствующего глагольного корня на двух предшествующих страницах) и комментарий А. А. Андерсона (там же).]]. Итак, речь идет о пути сбившихся с пути, о пути «беспутных». Мы вспоминаем слова Христа: «Широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими» (Мф. 7:13). А Учение Двенадцати Апостолов, или Дидахе, один из древнейших памятников христианской литературы, открывается кратким, но очень весомым вступлением: «Два есть пути, путь жизни и путь смерти; и велико различие между ними». О ситуации вставшего на недолжный путь святоотеческая экзегеза говорит так: «И не стоит на пути грешных». Не сказано: «не приходил».
Нет никого, кто не приходил бы на путь грешных: самый закон естества и смерти приводит нас туда. Сказано: «не стоит», сиречь, не остается. Стоит и остается тот, кто отягощен тяготою грехов» [[Petri Chrysologi sermo 44 in ps. 1, 4.]].
Итак, недолжный выбор сделан: уже нет иллюзии свободного движения между добром и злом с легкостью возврата от одного к другому. «Тягота грехов», сумма внешних и внутренних последствий сделанного сковывает грешного, прикрепляя к «пути грешных», не давая с него сойти. Это ли не конец? Что еще осталось?
Очевидно, пока человек стоит, хотя бы там, где стоять не должно, в его осанке сохраняется хотя бы толика трудного напряжения (увы, пропадающего втуне на пути беспутства). В оборотах, связанных с метафорой «стояния» — «на том стою», «такова моя позиция» и проч., — может присутствовать гордыня, закоренелость, даже остервенелость, но еще не слышится нотки цинизма. Воля направлена ложно, однако пока еще остается волей. История предлагает нам в изобилии примеры подобного состояния — героические террористы, готовые на самопожертвование убийцы, смертельно серьезные безбожники. Но долго так не простоишь.
И потому последняя ступень зла, описываемая в заключительной части трехчленной формулы, характеризуется новым сравнительно с предыдущими ступенями настроением покоя. Это поистине шедевр сатаны — адская пародия на благодатное успокоение, обретаемое в Боге. Недаром здесь употреблен тот же самый глагол, который в зачине знаменитого псалма 90/91 передает безопасность и защищенность «под кровом Всевышнего». Как говорят наши современники, «расслабьтесь»; в определенный момент ад говорит то же самое своему адепту. Некуда больше ходить, ни к чему больше стоять. Кто созрел для последней ступени зла, оказывается в особой компании: это не просто противники дела Божия, как на первой ступени, не просто сбившиеся с пути беспутники, как на второй, — это циничные «насмешники», «кощунники», lecim. Их глумливая болтовня, их сумасшедший смешок, их расслабленное и расслабляющее суесловие — разве мы не видели, разве мы не насмотрелись до тошноты, как это приходит на смену более «серьезным» и даже «героическим» стадиям зла? А на смену цинизму не приходит больше уже ничего. Ибо в нем выражает себя последнее, окончательное, безнадежное растление.
От него же да избавит Господь нас обоих: тебя, читающего, и меня, пишущего.
2 Буквально - «шепчет он».
3 Евр. h\l]o cэ'ла (с ударением на первом слоге). Общепризнано, что перед нами какая-то музыкальная или литургическая помета встречающаяся в Псалтири 71 раз и в Кн. Пророка Аввакума 3 раза); но ее значение до сих пор не выяснено. Во всяком случае, она лишний раз напоминает, что речь идет о тексте, предназначенном не просто к чтению глазами, но к проговориванию и выпеванию.
1 Предположительно музыкальный термин. Остается вопрос: есть ли это название музыкального инструмента или обозначение мелодии?
7 Возможно понимание: «праведника зрит лик Его»
10 По другому возможному пониманию, принятому, например, М. Бубером и А. Шураки – «спаси нас. Господи, Царь»; в таком случае речь идет о царском достоинстве Самого Бога.
1 По-видимому, речь идет о мелодии, на которую должен был исполняться псалом.
13 Васан (Башан) – удобное для скотоводства высокое плоскогорье к востоку от Иордана.
17 Глагол yir#a\k каари' допускает различные понимания («связали» и др.); традиционное «пронзили», находящееся в согласии и с версией Септуагинты (wruxan, букв, «прокопали», ср. ц.-слав. «ископаша руцѣ мои»), относится к числу вполне возможных.
19 Эти слова уже с времен начального христианства особенно непосредственно соотносились с участью Христа на Голгофе. Ср. Ио. 19, 23-24: «Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части [...]; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. Итак, сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет, – да сбудется реченное в Писании» – следует цитата из Псалма. Надо сказать, что из двух лексем, употребленных в тексте Псалма, первая (d]n]b бэ'гэд) обозначает скорее верхнюю одежду (в переводе Септуагинты imatia «плащи»), и в таком случае вторая (swb;l леву'ш) может относиться именно к хитону, т. е. к рубахе. Поздневизантийский толкователь говорит в этой связи: «.. Заметь точность пророчества. Пророк сказал не о том только, что они разделили, но и о том, что не разделили. Прочие одежды они разделили на части, а хитон – нет, (о дело о нем предоставили жребию». (Св. Евангелие от Иоанна с толкованием блаж. Феофилакта, архиепископа Болгарского, Московское подворье Троицкой Сергиевой Лавры, 1996, с. 675).
22 В славянском переводе речь идет об избавлении «отъ рогъ единорожъ», чему следует и Синодальный перевод; это восходит к Септуагинте (monokerώtwn). Однако присутствующее в древнееврейском тексте mr рэм (более обычная форма ma;r реэ'м означает просто разновидность диких буйволов (Lexicon in Veteris Testamenti libros ed. L. Köehler, Leiden, Brill, 1985, p. 864-865; M. Lurker, Wörterbuch biblischer Bilder und Symbole, 4. Aufl., München, 1990, S. 89-90). Мы сочли ненужным обременять текст Псалма изначально отсутствующим в нем образом чисто мифологического ряда – тем более, что фигура единорога впоследствии приобрела в христианской культуре скорее положительные коннотации а здесь этого нет.
30 Вся эта фраза предлагает немало интерпретационных затруднений. Мы приняли чтение wl K"a ах ло («Ему одному»! вместо традиционного, но мало вероятного в языковом отношении wl;k\a ахелу' («будут есть»).
1 На первый день недели - Эта помета отсутствует в масоретском тексте, однако наличествует в версии Септуагинты (и соответственно в славянском переводе – «единыя отъ субботъ». Первый день еврейской седьмицы соответствует нашему воскресенью.
1 Опять-таки помета в квадратных скобках дается по версии Септуагинты (в славянском переводе «исхода скиніи.
1 О субботе - см. оба предыдущие примечания. Что касается еврейской формулы ryIk;z"h;l лехазки'р («ради памяти») ее значение далеко не яснои составляет предмет многих интерпретационных догадок. Нкоторые новейшие переводы даже отказываются от ее перевода ограничиваясь транслитерацией.
1 Слово myin"ss шошанни'м буквально означает «лилии»; речь идет либо о какой-то известной мелодии, либо о музыкальных инструментах, скажем, формою напоминавших лилии.
Маскил - неясный жанровый термин.
Песнь приязни - в Септуагинте – «песнь о Возлюбленном». Здесь стоит вспомнить, что Возлюбленный – одно из имен Мессии. В масоретском тексте употреблено слово tdyid;y йедидо'т скорее означающее «дружество» (в переводе Бубера вместе с предшествующей лексемой «Freundschaftslied»).
7 Возможно прочтение: «престол Твой, Боже, вовек». Вопрос связан с другим, более тонким вопросом: как провести в ветхозаветном тексте границу между знаком, т. е. образом (земного) царя Избранного Народа, и означаемым, т. е. Божественным Царем, а в христианском понимании – Христом-Царем? Нет никакого сомнения, что перед нами текст с очень сильным теократическим измерением, которое само по себе постулирует выход в мессианскую перспективу. Столь же очевидно, что ближайший смысл текста в контексте культуры, в которой он был создан, имеет самое прямое отношение к придворным реалиям. Поэтому мы, ориентируясь на традиционное богословие «преобразования», в этом случае не находим приемлемым практику Синодального перевода, строящего передачу текста этого псалма на всемерной ликвидации различия между «прообразованием» и самим Образом – так, как если бы Псалмопевец совершенно сознательно говорил о Христе и притом в терминах созревшей христологической доктрины: слово «царь» и все местоимения, к нему относящиеся, даны с большой буквы, возможны и такие формулы, как «помазал Тебя. Боже, Бог Твой» (ст. 8). Постольку, поскольку речь ближайшим образом идет все же не о Втором Лице Троицы, такие черты перевода могут вызвать у современного читателя опасное представление, будто здесь обожествляется земной царь, как это бывало у язычников. С другой стороны, нет надобности соглашаться с распространенной в нынешней научной литературе точкой зрения на этот псалом как на «единственный в Псалтири образец светской лирики» (ср., например, A. Weiser, I. Salmi, I, Brescia, 1984); она противоречит не только христианской традиции, но и тому, что называется историзмом, т. е. здравому культурно-феноменологическому подходу, воспрещающему переносить наши представления о границах «сакрального» и «светского» на явления иной эпохи.
1 Снова то ли указание на мелодию, то ли название музыкального инструмента.
1 На махалат - Значение неясно; обычно понимается как терминологическое указание для исполнения.
Поучение - Буквально lkik;s\m маски'л от глагольного корня lyik;sih хиски'л «улучить, уразуметь, понять, вразумиться». Возможно, существительное это служит в контекстах т.н. надписаний псалмов чем-то вроде жанрового обозначения.
2 Мы сохранили из уважения к культурной памяти, живущей в русском языке, традиционную передачу существительного l\b\n нава'л, хотя существительное это весьма специфично: «безумный» (или «безумец») для его передачи слишком красиво, а «глупец» – слишком невинно, поскольку оно имеет в виду дефект ума, но с концентрацией на дефекте морального и религиозного сознания, на некоторой онтологической «бессмысленности».
7 Понимание этого места спорно. Мы выбрали традиционное понимание, которое остается никем не опровергнутым. При другом возможном понимании это место надо было бы перевести так:
... Когда переменит Бог
жребий народа Своего...
1 Не погуби - Почти несомненно указание на мелодию.
Миктам - Снова жанровое обозначение, вызывающее различные интерпретации (например, по Буберу «песнь покаянная».
Ср. I Кн. Царств 22, 1 и 24, 1.
4 Возможно прочтение: «и бренную снасть».
1 В передаче этого имени собственного (которое, как и имя «сынов Кораха» может быть только предметом догадок), мы искали пристойного компромисса между еврейской формой и традиционной греко-славянской передачей буквы тав – тэтой и соответственно фитой.
11 Мы следовали пониманию текста, принятому Септуагинтой, Вульгатой и Синодальным переводом (а также новейшей редакцией латинской версии, разработанной католической ученой комиссией при Пие XII). При другом возможном понимании мы получим:
«И сказал я; «утешение боли моей –
о десницы Вышнего годах,
о Господних делах вспоминать,
о древних вспоминать чудесах.»
Оба прочтения предполагают общебиблейскую символику десницы / правой стороны как знака милости.
7 Или: «долиной Бака».
4 Под именем стихийного чудища Раав, воплощающей предмирный хаос, имеется в виду Египет.
Куш - библейское наименование Эфиопии.
8 Мерива и Масса – топонимы, связанные с эпизодом перехода через пустыню. См. Исход 17, 3-4 и 7: «...И роптал народ на Моисея, говоря: «Зачем ты вывел нас из Египта, уморить жаждою нас, и детей наших, и стада наши?» Моисей возопил к Господу и сказал: «Что мне делать с народом сим? Еще немного, и побьют меня камнями.» [...] И нарек месту тому имя: Масса и Мерива, по причине укорения сынов Израилевых» (слово «Масса» понималось как «искушение», Мерива – как «укорение». Ср. также Второзаконие 6, 16; 9, 33: 33, 6.
5 Совершенно непереводимое словечко myilyila элили'м, как бы ироническим эхом передразнивающее звучание евр. лексемы myihla элохи'м («Бог», «боги»). Традиционный перевод «идолы» не передает всей остроты этого приговора над ложной божественностью.
5 Зрелость: значение редкого слова не вполне ясно. Согласно версии Септуагинты, определившей традиционные переводы: «...насыщает благами желание твое».
Как у орла, обновится юность твоя: по древнему представлению, орел от смены перьев молодеет (ср. Hieron. In Isaiam 40, 31 (Patrologia Latina XXIV, col. 41 2).
1 Постольку, поскольку этот псалом интерпретируется в полемике с книжниками Самим Христом (Матф. 22, 42-46) и особенно важен для христианской богословской и богослужебной традиции, все упомянутые выше вопросы выступают в отношении к нему с особой остротой, и это начинается с 1-го стиха. Традиционный перевод: «рече Господь Господеви моему», «сказал Господь Господу моему»; он вполне соответствует тексту Септуагинты, где оба раза употреблено существительное kurioV. Проблема, однако, в том, что это существительное (как и церк.-слав. господь) нормально может быть употреблено и в отношении к Богу, и в отношении к человеку, как русское «господин». В масоретском тексте первому kurioV соответствует непроизносимое Имя Божие h\wh;y , но второму – нейтральное "nda адона'й («господин мой»), нормально относимое к человеку. Это возбранило нам перевести его словом «Господь», в русском обиходе совершенно однозначном. С другой стороны, очевидно, что речь идет не просто о «господине», но о сакральной, мессианской фигуре Царя; поэтому мы перевели его не словом «господин», но словом «Государь», не только предполагающим Царский сан, но несущем в себе особые смысловые потенции, заодно решившись – в соответствии с традиционным обиходом – писать это слово и относящиеся к нему местоимения с большой буквы.
3 Как известно, «денница», т. е. утренняя звезда, имеет в библейской (а затем и христианской) традиции сложную символику. – Вся фраза в целом переведена по версии Септуагинты – не только по мотивам верности традиции христианского прочтения, но прежде всего потому, что масоретский текст именно здесь представляет необычно много трудностей и возможностей различного понимания. Вот попытка перевода масоретского текста сообразно одной из возможных интерпретаций:
В день силы Твоей
народ Твой готов
во блистании святых риз;
от чрева зари
роса юности Твоей на Тебе.
27 Или:
Ведите с ветвями праздничный пляс
у самых жертвенника рогов!
1 Буквально «песнь восхождения». Как известно, путь еврея на Святую Землю и в Иерусалим всегда обозначался как восхождение».
2 Связь слов можно понять несколько иначе. В Синодальном переводе мы читаем: «ибо Ты возвеличил слово Твое превыше всякого имени Твоего»; сходное понимание в некоторых новейших переводах, например, у М. Бубера. В таком случае «имя» Божие приходится понимать в значении Его внешней, так сказать, «репутации», и речь идет о том, что слово Божие больше, чем любые человеческие представления о Боге. Такое же понимание, как у нас, мы нашли у итальянской коллеги Ф. Монти Аморозо (см. издание: Salmi. Tehillim, introduzione, traduzione italiana e note a cura di F. Monti Amoroso, Milano, 1999, p. 265).
10 Церковнославянский и Синодальный переводы («на землю правды») в конечном счете верны по смыслу; однако идея «земли правды» выражена в древнееврейском тексте символически – речь идет буквально о «земле прямизны» (rwsyim U$r$a э'рэц мишо'р), причем ясно, что ровность дола, а значит, прямизна проходящего по нему пути означают праведность и справедливость. Как бы в середине между буквальным значением древнееврейского текста и привычными русскоязычному верующими интерпретирующими лежит Септуагинта, которая говорит о gh euqeia – одновременно земле прямой» и «земле праведной». Мы старались сохранить что от сложности и необычного выражения в подлиннике, в то же время сделав смысл достаточно ясным.
1 Для того, чтобы понять смысловую связь этого «ибо» с предыдущим, необходимо помнить, что привычный для нас возглас «аллилуйя» совершенно отчетливым для носителей древнееврейского языка образом означает: «хвалите Господа». Мы отказались от перевода «аллилуйя» именно потому, что это не простое восклицания, а неизменный ритуальный возглас; но о его смысле необходимо помнить.