Виртуальное определение перевода. Инвариант при переводе: пофразовый принцип перевода. Пословный принцип перевода в славянских евангельских текстах: рассмотрение примера. О принципах слогоделения. Текстологическое разъяснение сомнительных случаев. Исключения. Случаи поморфемного перевода. Интерпретация пословного принципа в количественном плане. Исключения: материал. Статистический характер закономерности. Выборочная проверка. Аналогия. Заключение.
Прежде всего необходимо пояснить оба термина, приведенные в названии главы, —" пословный" и "перевод". Пояснение проводится в системе приемов, предложенных В.Куайном и названных им виртуальной теорией1. Удобство изложения потребовало сначала разобрать понятие перевода, и затем перейти к понятию пословного принципа.
Перевод представляет собой частный случай общей проблемы соотношения и взаимозаменяемости (перекодирования) знаков ( в том числе знаков естественных языков). Если отказаться от рассмотрения внутриязыкового перевода, то межъязыковым переводом называется "замещение элементов одного языка эквивалентными элементами другого" (А.�-ттингер, Автоматический ..., 110; см. также: Р.Шмидт, Задачи ..., 65).
Это общее виртуальное определение понятия, однако, для уяснения существа дела недостаточно; перевод как онтологическое явление не постигается в удовлетворительной степени одним определением — он должен быть рассмотрен и как процесс. Описание перевода как процесса применительно к ветхозаветным текстам, т.е. в связи с ситуацией, близкой к интересующей нас, предложено Юджином Найдой (Принципы ..., 13-30); ниже в {{23}}качестве знания, исходного для анализа славянского материала, кратко излагаются его взгляды. Ю.Найда прибегает к графическому способу представления своих мыслей.
Используются следующие символы: Г — говорящий (пишущий); Τ — текст; С — слушающий (читающий); К — культура. Подписными цифрами указаны говорящий, текст, слушающий в первичной или вторичной культурах. Различная форма графического представления Τ и К ( фигурами с углами ) свидетельствует об их внутренней разнородности.
Переводчик занимает в данной схеме позицию C1 —>Г2. Сам же перевод, если привести еще одно определение, вполне аналогичное указанному выше, заключается в поисках элементу текста T1 "ближайшего естественного эквивалента" из элементов вторичного языка и во введении последнего в текст Т2. Наименование эквивалента "ближайшим" выражает мысль о неизбежном расхождении информации, содержащихся в текстах Т1 и Т2. Наименование эквивалента "естественным" выражает мысль о том, что эквивалент не должен быть "чужим" ни по своей форме ( исключая, правда, имена собственные), ни по своему значению; в противном случае текст Т2 не сможет быть носителем информации (Ю.Найда, Принципы ..., 19).
В терминах теории множеств перевод представляет собой отображение линейной последовательности элементов множества А (например, первичного языка) на линейную последовательность элементов множества Б (вторичного языка). Тем самым предполагается, что элементу множества А всегда отыщется соответствующий элемент множества Б (основанием для соответствия в литературе вопроса единодушно признается "общность", "тождественность", "близость", "идентичность" содержательных планов этих {{24}} двух элементов). На самом деле отображение возможно не всегда — случается, что культуры К1 и К2 настолько разнородны, что для знака в первичном языке не отыскивается знака вторичного языка, который был бы в достаточной степени ему близок2. Однако поскольку любые человеческие культуры имеют между собой общие элементы, — абсолютно разнородных культур на Земле не бывает3, — постольку соответствие между знаками двух языков — обычное явление. Это соответствие сводится иди к смысловому абсолютному тождеству ( термины4), или — чаще — к смысловой близости, о которой мы говорим во второй главе. Общие элементы в культурах К1 и К2 графически представлены овалами; этот элемент в схеме Найды отсутствует. Ограничимся вплоть до дальнейшей оговорки рассмотрением этого последнего случая.
В виртуальном определении перевода несколько раз говорилось о замене элементов. Как, однако, следует интерпретировать термин "элемент" в лингвистическом смысле или, иными словами, какие языковые единицы сопоставляются?
Ответ на вопрос связан с решением проблемы инварианта при переводе. Инвариантом называется то общее, что имеется — читай: в равной степени имеется — у текста Т1 и у текста Т2 .
Мнение, согласно которому "инвариантом при переводе должен быть ( разрядка моя. — Е.В.) смысл" и только смысл (И.И.Ревзин, В.Ю.Розенцвейг, К обоснованию ..., 54), весьма широко распространено.5
Признание инвариантом смысла приводит к следующему рассуждению в определении "элементов" перевода: поскольку "задачей перевода является передача смысла на другом языке" и так как "смысл распределен между словами и т.п. в разных языках по-разному" и "минимальной единицей, в пределах которой преодолевается это своеобразие, является предложение", именно предложение и служит искомым "элементом". {{25}}
Так дуыает, например, �-.Ю.Розенцвейг, которому принадлежит цитата (Машинный ..., 180, но не он один. Встречаются, правда, суждения, в которых вообще отрицается существование интересующего нас "элемента", однако более типичен умеренный взгляд, представленный В.Ю.Розенцвейгом. Назовем перевод, о котором он говорит, пофразовым.
При пофразовом переводе в качестве высшего критерия оценки переведенного текста выступает узус речи. Например, согласно Ф.Гюттингеру, переводом немецкой фразы Überschreiten der Geleise verboten следует считать английскую фразу Don't cross the lines или No crossing, а не It is forbidden to cross the lines, поскольку в последнем случае нарушается узус английской речи. Нарушение узуса кратко формулируется следующим образом: так сказать можно, но, как правило, так не говорят6. Аналогичные примеры приводит В.�".�"ак: Из-за непогоды завтраки у фонтана прекратились — Le temps interronipit les goûters de la fontaine ( буквально: Плохая погода прекратила завтраки у фонтана); Раздались первые звуки танго — Le tango étalait ses premières mesuree ( буквально: Танго расставляло свои первые такты) (К проблеме ..., 82). Внимание к узусу приводит, как мы видим, к полной перестройке исходной структуры фразы, поэтому, по мнению Л.С.Бархударова (Процесс ... , 27), "нелепо в бессмысленно требовать от переводчика чтобы при переводе существительное всегда передавалось существительным, глагол — глаголом, придаточное предложение — придаточным предложением, а инверсия — инверсией". Сопоставимыми "элементами" при таком подходе к переводу являются, естественно, только фразы.
Отметим еще раз, что при пофразовом переводе основное внимание при оценке переведенного текста направляется на узус.
Перевод, построенный на иных началах, так называемый буквальный перевод, сохраняет инвариантным смысл, является {{26}} понятым и не нарушает нормы речи, хотя нередко нарушает её узус. Например, фраза It is forbidden to cross the lines с точки зрения норны английской речи вполне правильна, хотя здесь действительно нарушен ее узус. Подобным же образом вполне правильно с точки зрения нормы русской речи "Запрещено пересекать рельсы", хотя узуальной является фраза "Хождение по путям запрещается".
Между тем, любой исследователь славянских евангельских текстов знает, что пофразовый принцип перевода здесь не годится и что "элементом" перевода здесь является слово. По справедливому замечании А.�"остала, "на греческий текст Евангелий можно смотреть как на параллельный, считая слова греческого текста лексическими соответствиями старославянских слов" (Вопросы..., 14). Поскольку "элементом" перевода является слово, сам принцип перевода можно именовать в противоположность пофразовому пословным.
Любой наудачу взятый пример подтверждает это правило. Ниже мы приводим тексты из Мар и Сав в сопоставлении с греческим источником. Тексты выбраны совершенно произвольно: были взяты относительно законченные по смыслу отрывки, помещенные в самом начале указанных памятников. Более подробно о процедуре массовой проверки закономерности, подтверждаемой этими примерами, говорится ниже.
В славянских и греческих текстах нами проведено словоделение; слова пронумерованы. Здесь о принципах словоделения не говорится, хотя они весьма нуждаются в обсуждении. По причинам удобства изложения необходимые пояснения приведены также несколько ниже.
Славянские слова, соответствующие греческим, подписаны под последними; если греческого слова нет, оставляется пропуск в славянском тексте; если в славянском тексте лишние слова, оставляется пропуск в греческом тексте.{{27}}
1. Ἴσθι бѫди 2. εὐνοῶν ѹвѣщаясѧ 3. τῷ ἀντιδίκῳ съ сѫпьремь 4. σου своимь 5. ταχὺ скоро 6. ἔως ὅτου доньдеже 7. εῖ еси 8. ἐν τῇ ὁδῷ на пѫти 9. --- съ нимь. 10. μή = да 11. ποτέ не 12. σε прѣдастъ 13. παραδῷ тебе 14. ὁ ἀντίδικος --- 19. παραδῷ прѣдастъ 20. τῷ ὑπηρέτῃ, слѹзѣ 21. καὶ и 22. εἰς φυλακὴν въ темьницѫ 23. βληθήσῃ. въврьжетъ 24 --- тѧ. 25. Ἀμὴν аминь 25. λέγω гл҃ѭ 27. σοὶ, тебѣ 28 οὐ μὴ не 29. ἐξέλθῃς изыдеши 30. ἐκεῖθεν, отьтѫдѣ 31. ἕως ἂν доньдеже 32 ἀποδῷς въздаси 33. τὸν ἔσχατον послѣдьнии 34 κοδράντην. кодрантъ. 35. Ἠκούσατε слышасте {{29}} 36. ὅτι ѣко 37. ἐῤῥέθη речено бы҃ 38. τοῖς ἀρχαίοις. древъниимъ. 39. Οὐ не 40. μοιχεύσεις. прѣлюбы 41. --- сътвориши. 42 ἐγὼ азъ 43. δὲ же 44. λέγω гл҃ѭ 45. ὑμῖν вамъ 46. ὅτι ѣко 47. πᾶς вьсѣкъ 48. --- иже 49. ὁ βλέπων вьзьритъ 50. γυναῖκα на женѫ 51. πρὸς τὸ ἐπιθυμῆσαι съ похотиѭ 52. αὐτῆς, --- 53. ἤδη юже 54 ἐμοίχευσεν любы 55. ---- сътвори 56. αὐτὴν ---- 57. ἐν τῇ καρδίᾳ въ ср҃дци 58. αὐτοῦ. своемь.59 εἰ аще 60. ὁ ὀφθαλμός око 61. σου твое 62. ὁ δεξιὸς десное 63. σκανδαλίζει съблажнаатъ 64. σε, тѧ 65. ἔξελε изьми 66. αὐτὸν е 67. καὶ и 68. βάλε връзи 69. ἀπὸ σοῦ· отъ тебе 70. συμφέρει ѹнѣе 71. γάρ бо {{29}} 72. σοι ти 73 ἵνα да 74. ἀπόληται погыблѣтъ 75. ἔν единъ 76. τῶν μελῶν ѹдъ 77. σου твоихъ 78. καὶ а 79. μὴ не 80. ὅλον вьсе 81. τὸ σῶμά тѣло 82. σου твое 83. βληθῇ въврьжено бѫудетъ 84. εἰς γέενναν вь Геонѫ. 85. Καὶ и 86. εἰ аште 87. ἡ δεξιά десна 88. σου твоѣ 89. χεὶρ рѫка 90. σκανδαλίζει съблажнаатъ 91. σε, тѧ 92. ἔκκοψον ѹсѣци 93. αὐτὴν ѭ 94. καὶ и 95. βάλε връзи 96. ἀπὸ σοῦ· отъ себе 97. συμφέρει ѹнѣе 98. γάρ бо 99. σοι ти 100. --- есть 101. ἵνα да 102. ἀπόληται погыблетъ 103. ἔν единъ 104. τῶν μελῶν ѹдъ 105. σου твоихъ 106. καὶ а 107. μὴ не {{30}}108. ὅλον вьсѣ 109. τὸ σῶμά тѣло 110. σου твое 111. εἰς γέενναν идеть 112. ἀπέλθῃ. въ Геона
Выписано из Мар, Мф 5, 25-30.{{31}}
1. πιστεύετέ вѣрѫ 2. --- имѣте 3. μοι ми 4. ὅτι яко 5. ἐγὼ азъ 6. ἐν τῷ πατρὶ въ оц҃и 7. καὶ и 8. ὁ πατὴρ оц҃ь 9. ἐν ἐμοί· въ мнѣ 10. εἰ ащели 11. δὲ же 12. μή, не 13. διὰ τὰ ἔργα за истая 14. αὐτὰ дѣла 15. πιστεύετε. вѣрѫ 16. --- емлете 17. μοι. 18. Ἀμὴν аминь 19. λέγω гл҃ѫ 20. ὑμῖν, вамъ 21. ὁ πιστεύων вѣрѹѧи 22. εἰς ἐμὲ, вь мѧ 23. τὰ ἔργα дѣла 24. ἃ яже 25. ἐγὼ азъ 26. ποιῶ творѫ 27. κἀ=и 28. κεῖνος вы 29. ποιήσει, створить 30. καὶ и 31. μείζονα больша 32. τούτων сихъ 33. ποιήσει, створитъ 34. ὅτι яко 35. ἐγὼ азъ 36. πρὸς τὸν πατέρα к оц҃ю {{32}} 37. πορεύομαι· грѧдѫ 38. καὶ и 39. ὅ τι егоже 40. ἂν аще 41. αἰτήσητε просите 42. ἐν τῷ ὀνόματί въ имѧ 43. μου мое 44. τοῦτο --- 45. --- азъ 46. ποιήσω, створѫ 47. ἵνα да 48. δοξασθῇ прославитъ сѧ 49. ὁ πατὴρ оц҃ь 50. ἐν τῷ υἱῷ· о снѣ 51. --- и 52. ἐάν аще 53. τι чесо 54. αἰτήσητέ просите 55. ἐν τῷ ὀνόματί о имени 56. μου моемь 57. ἐγὼ азъ 58. ποιήσω. створѫ 59. Ἐὰν аще 60. --- кто 61. ἀγαπᾶτέ любитъ 62. με, мѧ 63. --- и 64. τὰς ἐντολὰς заповѣди 65. τὰς ἐμὰς моѧ 66. τηρήσετε· съблюдетъ 67. κἀ=и 68. γὼ азъ 69. ἐρωτήσω ѹмолѫ 70. τὸν πατέρα оц҃а 71. καὶ и 72. ἄλλον иного {{33}} 73. παράκλητον ѹвѣтьника 74. δώσει дастъ 75. ὑμῖν вамъ 76. ἵνα да 77. μένῃ съ вами 78. μεθ΄ ὑμῖν есть 79. εἰς τὸν αἰῶνα въ вѣкъ 80. τὸ πνεῦμα дх҃ъ 81. τῆς ἀληθείας, истиньнъ 82. --- и 83. ὃ егоже 84. --- вьсь 85. ὁ κόσμος миръ 86. οὐ не 87. δύναται можетъ 88. λαβεῖν, приѧти 89. ὅτι яко 90. οὐ не 91 θεωρεῖ видѧтъ 92. αὐτὸ сего 93. --- и 94. οὐδὲ не 95. γινώσκει разѹмѣѭтъ 96. αὐτὀ· его. 97. ὑμεῖς вы 98. δὲ же 99. γινώσκετε разѹмѣете 100. αὐτό, и. 101. ὅτι яко 102. παρ΄ ὑμῖν съ вами 103. μένει прѣбываетъ 104. καὶ и 105. ἐν ὑμῖν ѹ васъ 106. ἔσται. есть.
Выписано из Сав, Ио 14, 11-17.{{34}}
Приведенные тексты обсуждаются вами по следующему плану: сначала указываются общие критерии слогоделения; затем приводятся основания, по который греческие и славянские слова практически сопоставлялись друг с другом ( о теоретических аспектах данного вопроса см. во второй главе); далее мы разбираем сомнительные случаи в текстах, избранных в качестве примера, и обобщаем полученные здесь выводы; в заключение исследуется вопрос массовой проверки закономерности, наблюденной в малой выборке материала.
Помещение текстов, подвергнутых слогоделению, до изложения теоретических принципов процедуры словоделения, потребовалось нам для того, чтобы у читателя к моменту обсуждения теоретических вопросов уже сложилось интуитивное представление об этой процедуре.
Ведущий критерий в этой процедуре — понимание слова как морфологического единства.
Это, во-первых, означает, что при изменяемой форме имени или глагола лексему и относящиеся к ней реляционные (грамматические) элементы мы считали одним словом. Отметим в качестве предупреждения, что не все грамматические морфемы не являются в нашем понимании словами; сейчас мы указываем лишь на то, что те реляционные элементы, которые образуют форму лексемы, по критерию морфологического единства не суть слова. Действительно, поскольку лексема никогда не отделима от набора известных реляционных морфем, критерий морфологического единства не позволяет считать отдельными словами ни ее ( лексему ) одну, ни относящиеся к ней грамматические морфемы.
Изложенное не противоречит традиционной и школьной грамматике в той части, где говорится о простых глагольных иди падежных именных формах.{{35}}
Например, Map 26 λέγ-ω и глагол-ѫ, состоящие в морфологическом плане из основы и реляционной морфемы, традиционно рассматриваются в обоих случаях как одно слово, подобная же картина наблюдается в Map 1.,7.,12.,19.,23.,29.,32.,35.,37., 44. и в прочих многочисленных примерах.
Однако мы противоречим традиционным грамматическим учениям и особенно школьной практике, когда каждую падежно-предложную форму рассматриваем в качестве одного слова (а не двух). Если прибавить к этому, что артикль, входящий в падежно-предложную форму, также, конечно, не является отдельным словом, то иногда одно слово в нашем понимании традиционно выступает в виде трех слов ( это выражено на письме пробелами). В своем отказе от традиционной процедуры словоделения мы приняли во внимание соображения Е.Куриловича, удачно примененные к древнеславянскому языку К.И.Ходовой, — с теоретической точки зрения невозможно отделить имя в определенном падеже от предлога; с другой же стороны, предлог нельзя считать здесь доминирующим ("управляющим") элементом предложно-падежного единства8. В этой связи С.�"еродес ( Старославянские ... , 314) на древнеславянском материале совершенно справедливо ставит знак равенства между предлогами и прочими прилексемными реляционными морфемами: "у существительного в падежной форме с предлогом имеются две морфемы: падежное окончание и предлог". По мнению того же автора, "сочетание предлога с именем является устойчивым сочетанием обеих морфем, между ними нет управления. Падеж с предлогом в качестве одного целого вступает в синтаксические отношения" (там же). Таким образом, теоретические выкладки убеждают нас в правильности подхода к предложно-падежной форме как к одному слову. Надо сказать, что и с точки зрения так называемой психической реальности языковых единиц — проблемы, составляющей часть предмета психолингвистики9, — предлоги, как и артикли, никогда не оцениваются в качестве реальной единицы. Подтверждающие данную мысль психолингвистические доказательства по соображениям {{36}} сбалансированности коипозиционных частей главы вынесены в сноску10. Для наших задач важно указать именно на это обстоятельство, так как Кирилл и Мефодий, хотя и имели филологическую подготовку11, практиковали все же подход к тексту, характерный для обыденного сознания. Кроме того, филологические взгляды в средние века не расходились столь сильно с обыденными лингвистическими представлениями, как в наше время. Поэтому психолингвистические доводы в пользу единства падежно-предложной формы, включающей в себя для греческого языка и артикль, приобретают особое значение. Если их поставить в один ряд с теоретическими аргументами, приведенными ранее, то выбранный нами принцип словоделения по отношению к падежно-предложным формам приобретает, как кажется, еще больную убедительность. В согласии с этим принципом Мар 8. ἐν τῇ ὁδῷ и на пѫти в обоих случаях содержится по одному слову ( а не три в греческом и не два вславянском, как расстановкой пробелов диктует школьная практика). По одному слову мы видим в греч. Map 14. ὁ ἀντίδικος и в Мар 15. τῷ κριτῇ. Подобная же картина наблюдается в Map 3., 17., 20., 22., 58., 49., 51.,57., 60. и т.д., в Сав 6.,8.,9.,І�-., 21., 22., 23 и т.д. Примеры весьма многочисленны.
Таким образом, по критерию морфологического единства отдельными словами являются лексемы с относящимися к ней формообразующими реляционными элементами, причем этими реляционными элементами служат, во-первых, глагольные или именные окончания и, во-вторых, предлоги.
В-третьих, реляционными элементами, не образующими отдельных слов, являются так называемые вспомогательные глаголы. С точки зрения формы, вспомогательные глаголы, как известно, тождественны так называемым полнозначным глаголам. Однако они отличаются от них с точки зрения семантики. — они лишены "лексического" значения, — и с точки зрения функции — им свойственна та же реляционная роль, которая характерна для флексий или предлогов.
Кроме того, вспомогательные глаголы, в противоположность, например, союзам или относительным местоимениям, столь же тесно связаны с поднозначными глаголами (а не со словосочетанием или фразой!), как предлоги и падежные флексии — с именами. Дистактное расположение вспомогательного и полнозначного глаголов (например, буду много читать) совершенно аналогично дистактному расположению имени и относящегося к нему предлога (например, с большим трудом); как в последнем случае это обстоятельство не препятствует признанию предлога и имени одним словом, так и в первом нет никаких препятствий для такого признания. Изложенные соображения позволили нам считать форму Мар 37. речено бы�' одним словом и поставить её в один ряд с соответствующей греческой аналитической формой ἐῤῥέθη. Подобное же явление мы наблюдаем в Map 83. въвръжено бѫдетъ и βληθῇ.
В-четвертых, реляционными элементами и, следовательно, не словами являются приглагольные возвратные частицы. У нас имеет только один такой случай Сав 48. прославит сѧ и δοξασθῆ хотя в текстах памятников греческому синтетическому медиопассиву часто соответствует славянский аналитический пассив с сѧ.{{38}}
Если морфологического единства не устанавливается, мы говорим о двух отдельных словах. Здесь также имеются сомнительные случаи, т.е. случаи, противоречащие традиционным взглядам и интуитивным представлениям.
Например, поскольку союзы не примыкают к каким-либо лексемам, а лишь соединяют их, союзы, согласно нашему критерию, представляют собой отдельные слова. Таков союз Map 16. и и καὶ; аналогичное явление видим в Map 21., 67., 78., 85., 94., 106. и в Сав 7., 27., 30. и т.д. Самостоятельные слова образуют все местоимения: и личные, которые иногда рассматриваются как проклитики или энклитики и привязываются к другим словам, и указательные, и относительные. Поэтому Map 4. своимь и σου ~ отдельные слова, хотя отсутствие ударения на σου указывает на то, что перед нами энклитика; аналогичных примеров много. В Map 48. иже — самостоятельное слово, лишенное, правда, греческого эквивалента. Все грамматические элементы (союзы, местоимения, наречия), относящиеся не к словам, а к целым фразам, по критерию морфологического единства также суть отдельные слова. Ср. Map 36 ѣко и ὅτι , вводящие придаточные дополнительные предложения, противительные частицы Map 43. же и δέ , союзы Map 59. аще и εἰ , вводящие условные предложения, и т.д. Примеры многочисленны и вполне понятны без комментария. Остается сказать, что в нашем понимании отдельными словами являются также отрицательные частицы, в первую очередь потому, что они выражают не реляционное (Грамматическое) значение, а имеют самостоятельный смысл12. Ср. Map 39, не и οὐ и прочие подобные случаи. Однако греческое сугубое отрицание в Map 28. οὐ μή представляет собой одно слово, поскольку здесь мы видим единство семантики и единство формы.
На этом можно закончить обсуждение процедуры словоделения, построенной на критерии морфологического единства.
Скажем в заключение, что греческий союз καὶ и местоимение ἐγώ при соединении дают - по фонетическим и орфографическим причинам — слитную форму κἀγώ; здесь, конечно, перед нами по-прежнему два слова. Ср. Сав 67.-68; аналогично в Сав 27.-28.{{39}}
В предыдущем разделе мы рассмотрели те сомнительные случаи, которые разъясняются с помощью лингвистических и частично психо-лингвистических аргументов. Ряд сомнительных случаев может быть разъяснен текстологическими аргументами.
Рассмотрим пример. Map 10.-24. читается по-гречески: μήποτέ σε παραδῷ ὁ ἀντίδικος τῷ κριτῇ, καὶ ὁ κριτής σε παραδῷ τῷ ὑπηρέτῃ, καὶ εἰς φυλακὴν βληθήσῃ. В славянском тексте имеем: да не прѣдастъ тебе сѫдии и сѫдии тѧ прѣдастъ слѹзѣ и въ темьницѫ въврьжетъ тѧ. Здесь мы, во-первых, наблюдаем различие в порядке слов: σε παραδῷ и прѣдастъ тебе. Во-вторых; в греческом тексте имеется лишнее по сравнению со славянским слово ὁ ἀντίδικος. В-третьих, наконец, в славянском тексте имеется лишнее слово по сравнению с греческим: въврьжетъ тѧ при греческом одном βληθήσῃ.
Греческое чтение, которое точно соответствовало бы славянскому, в критических изданиях и в обиходном венецианском (весьма близком славянской редакции) не приводится, но его веська легко себе представить: надо поменять местами σε и παραδῷ, опустить ὁ ἀντίδικος и после βληθήσῃ добавить σε . Система греческого языка не препятствует подобным преобразованиям, так что возникший в их результате текст вполне мог встретиться переводчикам. Таково первое возможное текстологическое объяснение.
Второе строится на предположении, что первоначальный славянский текст имел иной вид. Чтобы привести его в соответствие с греческим чтением, достаточно добавить слово сѫпрь, которым ранее (Map 3,) переводится ὁ ἀντίδικος, и устранить тѧ . Система древнеславянского языка сделать подобные перемены не запрещает, и, например, в послениконовском обиходном славянском Евангелии на самом деле читается: да не преда́сть тебе́ сопе́рникъ сѹдии́, и сѹдиѧ́ тѧ́ преда́стъ слѹзѣ и въ темни́цѹ вве́рженъ бѹ́деши. Перестановка же слов прѣдастъ и тебе по закономерностям славянской языковой системы невозможна, — ср.* да не тебе прѣдастъ, — так как в этом случае меняется смысл фразы (получается, что соперник станет претися{{40}} не "с тобой", а с кем-то другим). Именно поэтому, на наш взгляд, этот порядок слов остался в тексте и после справы Никона, хотя, вообще говоря, она отличалась пристальный вниманием к каждой греческой букве.
Таким образом, хотя одно отличие, может быть, объясняется системой языка, два оставшихся допускают текстологическое объяснение. Вполне может быть, что первоначальный текст перевода был ближе к греческому, чем чтение из Мар, в модификации возникли в результате многократных переписываний и связанных с ними описок, упрощений, прочтений по своему разумению и т.д. Механизм этих модификаций в текстологии сравнительно хорошо изучен, и рассматриваемый нами пример ничуть ему не противоречит.
Текстологическое объяснение допускает также случаи Map 56., 111.-112., Сав 44.-45., 60., 94.-95. и т.д.
Заметим, не развивая содержащейся ниже мысли, что нередко именно текстологический характер отклонений от пословного принципа перевода подтверждается изучением евангельских списков, не входящих в канон. Пропуски или, напротив, прибавки в текстах канона зачастую восполняются или, соответственно, снимаются в текстах региональных изводов, причем нельзя убедительно доказать первоначальный перевод перед нами или последующая грецизация. Например, в Ио 6, 58 в Map, Зогр, Ас в качестве перевода греческой фразы ἕφαγον...τὸ μάννα ἐν τῇ ἐρήμῳ имеем ѣшѧ ...маннѫ, а обстоятельство места отсутствует; в то же время в Мирославовом Евангелии оно приведено - въ пѹстыни (С. Стоянов, М. Янакиев, Староболгарский..., 100).
Заметим, кроме того, что для Сав, как это с полной определенностью показал В· Погорелов, особенно характерна упрощающая правка. Здесь пропускаются слова: тебе [единаго] истиньна ба҃ (Ио 13,3, лист 2б); распьрѧ же быстъ [въ народѣ] (Ио 7, 43, лист 28). Пропускаются целые синтаксические конструкции: [въ имѧ твое] (Ио 17, 12, лист 26); [и видѣвъ ѭ] (Мф 9, 22, лист 366); [пакы гл҃ѫ вамъ] (Мф 19, 24, лист 456) и т.д. Погорелов показал массовый характер этих пропусков. По его мнению, "эти случаи опущения...,{{41}} являясь отступлениями от греческого оригинала,... с точки зрения конструкции славянской речи не нарушают смысла выражений, обычно только упрощая их" (Опыт...,22). Он же считает, что "такие пропуски лишь в редких случаях следует считать описками" и что "большею частию они явились умышленными и сознательными изменениями текста" (там же, 22). Далее Погорелов столь же тщательно выявляет и полностью приводит вставки в текст Сав, не обусловленные греческим источником и отсутствующие в Map, Зогр и Асе. Например: [рыбамъ] ловьца (Мф 4,18, лист 32); ослабленъ [жилами] (Мф 8,6, лист 35) и т.д. Все эти вставки, по справедливому предположению автора, носят разъясняющий характер. Осмысливая упомянутые пропуски и вставки, в заключение Погорелов пишет: "чаще всего поправки не зависят от греческого текста, а имеют целью сделать перевод более последовательным (с точки зрения исправителя) или язык его более удобопонятным" (там же, 26).
Суммируем сказанное в настоящем разделе главы. Некоторые случаи отступления от пословного принципа, наблюденные в показательных отрывках и о которых сообщают также другие авторы, не восходят к первоначальному переводу и объясняются или тем, что нам неизвестен тот греческий список Евангелия, которым пользовались первоучители, или модификациями славянского текста (описки, правка) в результате его многократной переписки.
Нельзя, правда, не сказать, что текстологический анализ в силу его специфики постоянно носит предположительный характер (именно поэтому ранее нами несколько раз употреблялся глагол "мочь" в модальном значении и мы даже писали его в разрядку).
Ясно, что текстологические соображения позволяют точнее отделить языковой материал, связанный с переводческой техникой славянских первоучителей, от того материала, который к ней не имеет отношения. Мы не принимаем во внимание иррелевантные для способа выражения перестановки или иные изменения (по сравнению с греческим текстом) порядка слов. Не учитываются также пропуски или вставки (например, в прении Никодима с архиереями и фарисеями в Ио 7,50-52 в Сав пропущен целый стих — 51-й, что,разумеется,{{42}}ничего не говорит о переводческой технике).
Таковы, кроме лингвистических и психолингвистических, дополнительные, текстологические, соображения, снимающие еще ряд случаев из нашего показательного примера, способных поставить пословный принцип перевода под сомнение.
Тем не менее осталось еще некоторое количество таких переводов, которые способны вызвать сомнение, и все три вида разъяснений здесь не помогают делу.
Например, в Мар 40.-41. Два слова прѣлюбы сътвориши переводят одно греческое слово μοιχεύσεις . То же самое мы видим в Мар 54.-55. В Сав 1.-2., 15.-16. Кроме того, в Сав 84.- 85. Одно греческое слово ὁ κοσμος переводится двумя славянскими вьсь миръ. С другой же стороны, встречаются переводы двух греческих слов одним славянским. В нашем показательном примере их не оказалось, но в иных евангельских местах они попадаются в изобилии.
Например, в пределах одной-единсгвенной фразы Мф 9,12 οὐ χρείαν ἕχουσιν οἱ ισχύοντες ἱατροῦ, ἀλλ᾽ οἱ κακῳς ἔχοντες мы видим два таких случая: не трѣбѹѭтъ съдравии врача. нъ болѧщии (Сав 35б, 36а). Более того, случается, что одно греческое слово переводится не двумя славянскими, а тремя или даже больший числом. Например: Мф 9,9 λέγει αὐτῷ Ἀκολούθει, μοι. Καὶ ἀναστάς, ἠκολούθησεν; в славянском: гл҃а емѹ по мнѣ иди. И въставъ вь слѣдъ его идѣше (Сав 356); приведем пример И.В.Ягича: в ряде канонических и региональных списков σεληνιάζομοι переводится или как бѣсновати на новы мѣсѧцѧ (мф 17,15), или мѣсѧчьнъјѩ недѫгъј имѣти (мр 4,24) ( И.В.Ягич, к проблеме..., п. 6). Далее эти и подобные им случаи разбираются подробно. Здесь, чтобы исчерпать текстологическую тему, мы должны указать на точку зрения В. Погорелова, который пытается и эти переводы объяснить текстологически.
Его позиция такова. В своих попытках разъяснить причины перевода одного греческого слова двумя славянскими или, напротив, двух греческих одним славянским ученый настаивает на {{43}}строго пословном принципе, который не должен иметь исключений. Поэтому он настойчиво ищет тот исходный текст, который согласовался бы со славянским. В греческих редакциях и отдельных рукописях такого текста не обнаруживается. Тогда Погорелов обращается к иноязычным евангельским текстам и искомые соответствия открывает в латинском евангелии. Например: мр 9,50 εἰρηνεύω — миръ имѣти — pacem habere; мр 8,6,14,23 εὐ χαρίστησας — хвалѫ въздавъ — gratias agens; мр 12,4 κεφαλόω — пробити главѫ — in capitare vulnerare; мр 10,11 μοιχάω — прѣлюбы творити — adulterlum committere и т.д.
Позиция Погорелова действительно с трудом поддавалась бы критике, если бы, во-первых, на ее основе можно было бы объяснить все случаи отклонений от греческого источника. С позиции ученого, однако, можно объяснить лишь часть случаев: иногда мы видим, что и в греческом, и в латинском текстах по одному слову, а в славянском все-таки два. Кроме того, во-вторых, иногда несовпадение слов по числу наблюдается не во всех славянских памятниках: например, если в Мар, Зогр, Асе встречается хвалѫ въздавъ, что должно соответствовать gratias agens, то в Сав содержится похваль, соответствующее εὐχαριστήσας. Конечно, этот и подобные ему примеры можно объяснить позднейшей правкой-грецизацией (и Погорелов так и поступает — опыт..., 27), но нет препятствий для того, чтобы считать эту форму явлением первоначального перевода.
Добавим к этому, что гипотеза об использовании первоучителями Вульгаты плохо подтверждается и прочими фактами (см. Стр. 122), поэтому данное текстологическое объяснение проф. Погорелова, на наш взгляд, остается остроумным предположением, не исключающим и других возможных объяснений.
К ним мы и предполагаем перейти. Прежде чем, однако, разъяснить указанные выше случаи, противоречащие пословному принципу, нам хотелось бы уточнить понимание самого пословного принципа; такое уточнение существенно для нашей трактовки этих исключений. Два следующих ниже раздела посвящены данной теме. После этого{{44}} наше внимание вновь обращается к нарушениям пословного принципа.
Пословный принцип перевода в славянском евангелии не выдерживается не только в плане несовпадения слов по количеству; в славянских евангельских текстах встречаются и случаи поморфемного перевода. Соответствующий материал исчерпывающе приведен в монографии К. Шумана (Греческие ...); мы здесь на нем основываемся .
Мысль о морфеме как единице перевода подтверждают, например, следующие сопоставления : ἱερ-εύς свати-тель, γραμματ-εὐς кьнижь-никь, κρωτο-κλισ-ία прьво-вьзлежа-ние, σκληρο-καρδ-ία жесто-срьд-ие, θεο-σεβ-ής — бого- чьсть-нь , ἄ-σβεσ-τος — не-гас-имъ, εὐ-λογ-ειν — благо-слови-ти и т . д .
Поморфемный принцип перевода особенно ясно виден из факта постоянного отождествления ряда морфем греческого и славянского языков: отождествляются и одинаково переводятся приставки : ἀντι — сѫпротиво-, δια — раз-(рас-), ἐκ — из-(ис-), ἐν- — въ-, ἐπι- — на-, κατα- — о-, συν — съ, ὑπο- — подъ и т. д. не менее часто отождествляются и лексемные морфемы ( т. е. морфемы с "вещественным" значением ): θεο — бого-, ὀλιγο- — мало-, μεσο- — междѹ-, πολύ- — мьного-, δοξ- — слав-, λογο- — слов-, ἀξιο- , ἱερο- — свѧт-, μεγαλο- — вел(ико)-, παντο- , ὀλο- — вьсе-, ἀλλο- — ино- и т. д.
Поморфемный принцип перевода, устанавливаемый в словообразовательных кальках, тем не менее, не может служить основанием для отказа от пословного принципа. Многочисленные случаи именно пословного перевода говорят сами за себя. С другой же стороны, внимательное отношение к случаям поморфемного перевода может указать, при каких условиях действует поморфемный принцип и при каких — пословный. Иными словами, речь идет не о том, чтобы отвергнуть пословный принцип, а о том , чтобы точнее определить сферу его применения.
Сфера применения пословного принципа определяется точнее, {{45}} если на некоторое время вернуться к той схеме перевода, которая приведена на стр. 24 - Здесь овалами представлены общие элементы в культурах К1 и K2. Совпадающие культурные элементы в равной степени находят свое выражение на двух языках, обслуживающих эти культуры12.Отсюда следует, что применительно к совпадающим культурным областям любой текст, например, на греческом языке без труда может быть выражен и по-славянски. На этой же схеме фигуры с углами (прямоугольник и треугольник) символизируют расходящиеся культурные элементы, т.е. такие элементы, которые имеется в К1, но не представлены в K2, а также такие, которые, напротив, отыскиваются в К2, но отсутствуют в K1.
В переводческой практике при пословном принципе перевода может случиться, что встретившееся слово (скажем, греческого языка) обозначает общий культурный элемент; тогда в силу закономерности, согласно которой язык способен выразить культуру своих носителей13, — причем всю культуру, — для такого слова всегда отыщется близкое по смыслу слово переводящего языка (скажем, славянского). О понятии смысловой близости более подробно говорится в этой же главе на стр. 48 .
Может, напротив, случиться, что слово греческого языка обозначает культурный элемент, отсутствующий в славянской культуре. Такое, кстати, весьма вероятно, поскольку мы наблюдаем контакт культур христианской и языческой (или по крайней мере только что переставшей быть языческой). Тогда переводчик не может найти для греческого слова близкого ему по смыслу славянского. В этих случаях, как показывает материал, и применялся понорфемный принцип перевода.
Действительно, по наблюдениям того же К.Шумана, словообразовательные кальки характерны для следующих тематических областей: христианское вероучение, церковь, богослужение, церковные праздники, новое государственное и общественное устройство, право, нравственные отношения, новая архитектура, новый календарь, новые личные и географические имена, кораблестроение. В этих же тематических областях широко представлены и прямые переносы {{46}}греческих морфем с лексическим ("вещественным") значением в славянскую речь, т.е. так называемые заимствования 14.
Об одноплановости заимствований и словообразовательных калек на славянском материале говорит их взаимозаменяемость: например: γαζοφυλάκιον дает или газофилакия, или ськровищное хранилище, или казнохранилище (последний пример — лишь в памятниках региональных изводов); ср.греч. γάζα из перс, "казна", φυλάσσω "хранить", "охранять". Ср. Также οἰκονομός — икономъ и приставьникъ домѹ (Словарь..., 506), ὑποκριτλης — ипокритъ и лицемѣръ (причем и та и другая форма встречается, как правило, в пределах одного и того же памятника — Сав 316, 896) и т.д. Таким образом, заимствования и кальки — явления в известном отношении одного порядка; они возникают при контакте культур, а именно тогда, когда новый культурный элемент должен быть назван.
Подведем итоги. В славянских евангельских текстах наблюдаются как пословный, так и понорфемный принципы перевода, причем пословный принцип применяется при общности культур, а поморфемный — при их расхождении. О весьма редких попытках перевода чисто грамматических реляционных морфем слова и фразы говорится в сноске 15.
Указав на встречающийся поморфенный принцип перевода и определив сферу его применения, далее мы его оставляем в стороне и не рассматриваем.
До сих пор мы обсуждали преимущественно количественные аспекты переводческой работы славянских первоучителей, — было установлено, что, за некоторыми исключениями, одному слову греческого текста соответствует также одно слово славянского текста. Как, однако, следует понимать выражение "одно слово" — означает ли оно, что определенному слову греческого языка всегда соответствует столь же определенное слово славянского языка или, с другой стороны, что определенному греческому слову может соответствовать ряд славянских слов, но в тексте появляется лишь одно из них, причем всегда одно?{{47}}
Здесь, как ясно видно, обсуждается качественный аспект последнего принципа.
Ответ на заданный вопрос сводится к отрицанию взаимнооднозначной связи между греческими и славянскими словами, т.е. В альтернативной вопросе правильно второе предположение. На самом деле, например, греч. ὥρα в одной и той же Сав переводится или как врѣма (276), или как годъ (396), или как година (140а), или как часъ (140б) (семантические причины, ответственные за употребление слов година и часъ, рассмотрены А.С.Львовым в его "Очерках...", 266). В этой же памятнике θάρσει переводится или как надѣисѧ (366,37а,406), или как дрьзаи (107а), ἄξιος переводится или как наподобѫ, или как достоинъ (причем это в двух следующих одной за другой фразах на листе 376!), πλήσιος переводится или как ближнъј (56а), или как искрьнъј (566), упоминавшийся ὑποκριτής переводится или как лицемѣрь (72а), или как ипокрить (716), παρακούω имеет соответствием или ослѹшатисѧ , или небрѣжти (причем в пределах одной и той же фразы на обороте 29 листа!) и т.д. Иногда вариантность переводов оставляет впечатление даже нарочитости: в пределах краткого текста, в котором излагается известная притча о лозе, семь раз употреблен глагол μένω; в Сав три раза употреблен глагол быти и четыре раза — глагол прѣбыти (276) (прибавим к этому, что в том же памятнике данный глагол имеет перевод жити — 536). Однако особенно характерным примером многочисленности переводов одного и того же греческого слова, несомненно, является глагол βάλλω , который вместе с производными (т.е. Производными от корня -βαλ-) дает в славянских евангельских текстах огромное число расходящихся переводов: метати, поврѣщи, лежати, изгнати, вълияти, изженѹти, въмѣтати, въложити, извести, сътѧзатисѧ, въврѣщи, изътъкнѹти, обълкнѹти, прошибатисѧ, въсадити, възлагати, изсыпати, сънитисѧ, приставлѧти, изѧти, пронести, сълагати, осыпати, вънъзити, изънести, вьзлияти, въдати, исъходити, одѣяти, бити, отъврьгѫти, въврьженѹ быти, приложити (так как далее эти примеры обсуждаются более подробно, {{48}} здесь мы не приводим указаний на их положение в памятниках). На многочисленность различных переводов βάλλω и его производных обратил внимание еще И.В. Ягич (История..., 333), однако его интерпретация лексемной вариативности отличается от нашей, излагаемой далее. Таким образом, одно и то же греческое слово может по-разному переводиться на славянский.
С другой же стороны, часты и противоположные случаи, т.е. случаи перевода двух разных греческих слов одним славянским. Например, молити в Сав переводит глаголы αἰτέα и ἐρωτάω (140а), народъ переводит греческие слова κλήβος (546) и ὅχλος (1326), любити — φιλέω и ἀγαπάω. Интересно заметить, что в последней случае в трех стихах (Ио 21, 14-17) два раза употреблен глагол ἀγαπάω и пять раз — глагол φιλέω, а в славянской тексте все семь раз любити (141а).
Рассмотренный материал, который можно было бы значительно увеличить, приводит к отрицанию взаимно-однозначной связи между словами при пословном принципе перевода. Следовательно, этот принцип следует понимать только в количественном плане. С одним и тем же словом греческого языка могут сочетаться различные славянские слова.
Это уточнение важно, между прочим, для правильного понимания соотношения между апракосами и тетрами в плане переводческой техники. Если показать, что техника перевода апракоса отличается от техники перевода тетра, то можно предположить, что тетр переводился вторым лицом (т.е. не Кириллом). Как дальнейший вывод можно предположить, что перевод тетра состоялся через определенный временной промежуток после перевода апракоса (например, после смерти Кирилла). Такова логика, которую, основываясь на факте вариативности в переводах греческих слов, использовал для своих выводов И.В. Ягич.
И.В. Ягич специально исследовал, как переводятся греческие слова в апракосных чтениях и как переводятся эти же слова в чтениях, входящих только в тетр. Он показал различие в переводах. Отсюда вывод: имел место второй этап славянских евангельских{{49}} переводов и переводов вторым лицом; "первоначальный евангельский перевод", по мнению Ягича, "состоявший из читавшихся текстов, был позже дополнен другим лицом" (К проблеме..., 11,55). Такова же точка зрения Вондрака, Ван-Вейка и — с модификациями — Л. Мошиньского. Эта точка зрения имела бы под собой реальную почву, если бы вариативность относилась только к соотношению апракоса и тетра. На самом же деле эта вариативность имеет место и в границах апракоса. Следовательно, она органически входит в переводческую технику первоучителей. Следовательно, она не может быть критерием при определении различных видов техники славянских переводов. Ниже мы приводим одно из чтений (Ио 14,14-17), повторяющихся в апракосе два раза. Помещается также и греческий текст. Легко увидеть, что вариативность в переводах греческих слов не приводит к нарушению пословного принципа перевода в количественном плане.
Вторая строка — чтение в субботу шестой седмицы по пятидесятнице (Сав 25а,б); третья строка — чтение на утрени страстной пятницы (первое евангелие из двенадцати (Сав 1006,101а).
1. Ἐάν аще аще 2. τι чесо что 3. αἰτήσητέ просите просите 3. ἐν τῷ ὀνόματί о имени въ имѧ 5. μου моемь мое 6. ἐγὼ азъ то 7. ποιήσω. створѫ створѫ 8. Ἐὰν аще аще 8. --- кто. --- 9. ἀγαπᾶτέ любитъ любите {{50}} 10. με, мѧ мѧ 11. --- и --- 12. τὰς ἐντολὰς заповѣди заповѣди 13. τὰς ἐμὰς моѧ моѧ 15. τηρήσετε· съблюдетъ съблюдѣте. 16. κἀ= ии 17. γὼ азъ азъ 18. ἐρωτήσω ѹмолѫ ѹмолѫ 19. τὸν πατέρα оц҃а оц҃а 20. --- --- моего 21. καὶ и и 22. ἄλλον иного иного 23. παράκλητον ѹвѣтьника параклита 24. δώσει дастъ дастъ 25. ὑμῖν вамъ вамъ 26. ἵνα да да 27. μένῃ съ вами бѫдетъ 28. μεθ΄ ὑμῶν есть съ вами 29. εἰς τὸν αἰῶνα вь вѣкъ вь вѣкы 30 τὸ πνεῦμα дх҃ъ дх҃ъ 31. τῆς ἀληθείας, истиньнъ истиньны 32. --- и--- {{51}} 33. ὃ егоже егоже 34. --- вьсь --- 35. ὁ κόσμος миръ миръ 36. οὐ не не 37. δύναται можетъ можетъ 38. λαβεῖν приѧти приѧти 39. ὅτι яко яко 40. οὐ не не 41. θεωρεῖ видѧтъ видитъ 42. αὐτὸ сего его 43. --- и --- 44. οὐδὲ не ни 45. γινώσκει разѹмѣѭтъ знаетъ 46. αὐτὸ его его 47. ὑμεῖς вы вы 48. δὲ же же 49. γινώσκετε разѹмѣете знаете 50. αὐτό, и и 51. ὅτι яко яко 52. παρ΄ ὑμῖν съ вами въ васъ 53. μένει прѣбываетъ прѣбываетъ 54. καὶ и и {{52}} 55. ἐν ὑμῖν ѹ васъ въ васъ 56. ἐστιν естъ бѫдетъ.
В текстах, дважды входящих в апракос, содержится немалое количество разночтений. Разночтения наблюдаются в области грамматики: 2. чесо, что; 4. о имени, въ имѧ ; 30.- 31. дх҃ъ истиньнъ, дх҃ь истиньнъ; 52. съ вами, въ васъ; 55. ѹ васъ, въ васъ. Разночтения наблюдаются и в области лексики: 23. ѹвѣтникъ, параклитъ; 45., 49. разѹмети, знати. Количество аналогичных примеров может быть значительно увеличено; по отношению к каноническим апракосам (Асс, Сав) подобные повторяющиеся тексты указаны О.Грюненталем (Переводческая..., 1910,3,323).
Если бы мы встали на точку зрения И.В.Ягича и следовали его логике, то мы должны были бы предположить, что и в апракосе налицо две переводческие техники и что, как дальнейший вывод, над ним работали по крайней мере два лица.
Исторических оснований для таких предположений не имеется. Напротив, источники единодушно и вполне эксплицитно усвояют Кириллу перевод всего краткого апракоса. Если даже думать, что славянские первоучители перевели так называемый праздничный апракос (см.выше стр.14), то наш пример все равно охватывается им. Праздничный апракос включал в себя чтения на субботы и воскресенья всего года и чтения на каждый день страстной и светлой седмиц; т.е. интересующее нас приведенное выше чтение в субботу шестой седмицы по пятидесятнице, как и чтение на утрени великого пятка, также рассмотренное нами, бесспорно принадлежат праздничному апракосу. Таким образом, исторических оснований для предположения о двух этапах перевода апракоса не имеется.
Ниже будет показано, что для такого предположения нет и лингвистических оснований.
Отсюда вытекает, что вариативность в переводах грамматического и лексического плана свойственна как апракосам, так и тетрам. Она входит в единую для них переводческую технику. Основываясь{{53}} на этой вариативности, мы не можем думать о двух этапах переводов.
Кстати, из теории перевода известно, что если некоторый текст предложить для перевода одному и тому же лицу (не только через достаточно большой промежуток времени, но и через малый), мы получим разные переводы16.
Таким образом, пословный принцип перевода имеет два ограничения: во-первых, он применялся только в области совпадения греческой и славянской культур (в области расхождения культур применялся поморфемный принцип перевода, а также заимствования и семантические кальки); во-вторых, пословный принцип следует понимать только в количественном смысле (он допускает вариативность славянских слов в переводах).
О причинах вариативности и о механизме выбора слов при переводе говорится в следующей главе.
Обратимся вновь к случаям исключений из пословного принципа перевода. Частично эти исключения указаны выше на стр. ; ниже мы хотели бы увеличить число примеров, чтобы — в согласии с процедурой построения виртуальной теории — у читателя сложилось некоторое мнение еще до интерпретации.{{54}}
1.Выше (cтp. 43) упоминалось, что οἰ κακῶς ἔχοντες нередко переводится как болѧщии (так в Сав переводятся чтения Мф 8, 16; Мр 9, 12; Лк 7, 2). Перевод одним словом сохраняется и при иной части речи: δοῦλος... κακῶς ἔχων, ἥμελλε τελευτᾷν рабъ... болѧ ѹмираше (Сав 496). В этом же случае, по данным Словаря..., 689, Зогр, Map, Ac, Остр имеют болѧ зълѣ. Чтение Мф 17, 15 κακῶς ἔχει в Map, Ас, Сав и Остр дает зълѣ страждетъ. Встречается и буквальный двусловный перевод:... τοὺς κακῶς ἔχοντας зълѣ имѹщиѧ (Мф 14,35). Между прочим, в греческом языке значение, свойственное двум словам, способно выражаться и одним словом, - В Лк 9, 2 ἴᾶσθαι τοὺς ἀσθενοῦντας цѣлити болѧщаѧ (Сав 536); Мф 14, 14 ἐθεράπευσε τοὺς ἀῤῥῶστους исцѣлити недѫжънъѧ (Сав 396).
2.Выше (стр. 40) упоминалось также, что трѣбовати переводит в равной мере два слова, — οὐ χρείαυ ἔχουσιν οἱ ἰσχύοντες ἰατροῦ не трѣбѹѭтъ съдравии врача (Мр 2,17; Сав 796). Такой же перевод в Мр 2,25 (Сав 73б), в Лк 9,11, в Мр 11,3, в Лк 22, 71, в Лк 19,32,34.
3.В чтении Мф 24,19 οὐαὶ δε τοῖς ἐν γαστρὶ ἐχούσαις глагол ἔχω снова не переводится и мы видим одно слово: горе же непразнымъ (Сав 876).
4. С другой же стороны, всевозможные недуги и болезни, выражаемые по-гречески одним словом, на славянский переводятся двумя словами или даже большим числом. Ср.: ἐκυλίετο ἀφρίζων валѣше сѧ пѣны тѣщѧ (Мр 9,20; Сав 706); ἄνθρωπός τις...ὑδρωπικός чл҃къ ѥдинъ ... имы водьны трѫдъ (Лк 14,2; Сав 628); εῖδεν ... πυρέσσουσαν видѣ.. болѧщѫ огньмь (Мф 8,14; Сав 34а); ἔχοντα πνεῦμα ἄλαλον имѫщъ дх҃ъ нѣмъ и глѹхъ (Мр 9,17; Сав 70а) (правда, далее τὸ πνεῦμα το ἄλαλον καὶ κωφόν нѣмы глѹхы дш҃е- Мр 9,25; Сав 79а); παραλυτικὸν φέροντες носѧще ослаблена жилами (Мр 2,3; Сав 76а) (встречается, правда, перевод и одним словом: ἐφ᾽ ῷ ὁ παραλιτικὸς κατέκειτο на немьже ослабены лежаше — Мр 2, 4, Сав 76а и так далее еще несколько раз). {{55}}
5. Интересным примером из разряда болезней является перевод глагола σηληνιάζομαι: ὅτι σεληνιάζεται яко на новъ м�-ѣ бьситъ сѧ (Мф 17,15; Сав 42а). По данный И.В. Ягича (К проблеме..,� ,6), встречаются также переводы бьсновати на новы мѣсѧцѧ и мѣсѧчьныѩ недѫгы имыи.
6. И.В. Ягич приводит еще один пример перевода двумя славянскими словами одного греческого. В ряде канонических памятников ἄρσεν καὶ θῆλυ (Μφ 19,4) переводится как мѫжьскъ полъ и женьскъ. Аналогичный перевод имеем в Лк 2,23: πᾶν ἄρσεν вьсѣкъ младеньць мѫжьска полѹ (К проблеме...,П,І8).
7. Фраза ἀποδεκατῶ πάντα ὅσα κτῶμαι, (Лк 18,12) переводится десѧтинѫ даѭ всего елико притѧжѫ (Сав 656).
8. Слово ἡ ἑορτή в Мф 27,15 в Сав 116а дает дн҃ь великъ. Правда, так же переводится и парное греческое словосочетание: ἦν γὰρ μεγάλη ἡ ἡμέρα бѣ бо великъ дн҃ь (Ио 19,31; Сав 1296).
9.Во фразе ἦσαν γὰρ ἁλιεῖς (Μφ 4,18) наблюдаем прибавку слова: бьста бо рыбамъ ловьца (Сав 32а), хотя такая прибавка, может быть, восходит к помещенному рядом противопоставлению ποιήσω ὑμᾶς ἁλιεῖς ἀνθρῶπων (Μφ 4,19) створѫ ва ловьца чл҃комъ {Сав 32а).
10. Глагол λιθοβολέω регулярно переводится двумя славянскими словами: ὅν δὲ ἐλιθοβόλησαν овы же камениемь побиша (Сав 46а). Такие же переводы в других канонических памятниках в Ио 8,5, Ио 11,8, Ио 10,31,32,33, Мф 23,37, Мф 21,35. В чтении Мр 12,4 находим сразу два греческих слова, переводимых попарно четырьмя славянскими, — κἀκεῖνον λιθοβολήσαντες ἐκεφαλαίωσαν *{{ἐκεφαλίωσαν}}и того камениемъ бивше пробиша главѹ емѹ.
11. Весьма интересна славянская модель словосочетания глагола с прямым дополнением, с помощью которой переводится немало как простых, так и особенно сложных греческих глаголов. Например: εὐχαρισταν αὐτῷ хвалѫ емѹ възда (Лк 17, 16; Сав 616), так же в Ио 11,42, Мр 26,27, Лк 18,11, Ио 6,23, Мф 15,37; δοῦναι δόξαν τῷ θεῷ дати славы бв҃и (Лк 17,18; Сав 616); глагол συμβουλεύω {{56}} регулярно переводится как дати съвѣтъ (Ио 18;14, Сав 110а) или как створити съвѣтъ Мр 22, 15; Сав 456} Мф 26,4; Сав 92а). Кроме глаголов дати и сътворити, в данной модели может употребляться и глагол дѣяти; μοιχάται прѣлюбы дѣетъ (Мф 19,9; Сав 43а); προσηύχετο молитвѹ дѣяше (Мр 1,35). Этот глагол довольно свободно заменяется глаголом творити: если в Мф 19,9 прѣлюбы дѣетъ, то в Лк 16,18 прѣлюбы творитъ (греческий глагол таков же); οὐ μοιχεύσεις (Мф 19,18) не прѣлюбы створи (Сав 45а), так же Лк 18,20, Сав 626; с другой же стороны, μοιχοί (Лк 18,11) имеет перевод прьлюдѣи (Сав 65а). В этой же модели часто встречается глагол имѣти: ἵνα πιστέυσητε да вѣрѫ имете (Ио 11,15; Сав 82а); так же Мф 24,23,26, Ио 14,11, Ио 4,21, Мр 9,50, Ио 19,35. Глагол имѣти часто замещается глаголом яти без перемен в значении. Такая замена наблюдается, например, даже в пределах одного стиха Ио 14,11: πιστεύετέ μοι ὅτι ἐγὼ ἐν τῷ πατρὶ καὶ ὁ πατὴρ ἐν ἐμοί εἱ δὲ μή, διὰ τὰ ἔργα αὐτὰ πιστεύετε вѣрѫ емлѣте мнѣ яко азъ вь оц҃и и оц҃ь въ мнѣ. аще ли же ни. за та дѣла вѣрѫ имѣте ми (Сав 1006). Подобным образом глагол яти употреблен в Мар 16, 11,13, Ио 5,24 (Остр 1�-в). В рассматриваемой конструкции встречается также глагол прияти: καὶ χρηματισθέντες κατ᾽ ὄναρ и отъвѣтъ приимъше въ сънѣ (Мф 2,12; Сав І42а); πρὸ τοῦ με παθεῖν прежде даже не приимѹ мѹкъ (Лк 22,15). Употребляются и глаголы дѣѩти и творити с более широким кругом лексем в дополнениях, чем было указано выше, - кѹплю дѣите (Лк 19,13) варьирует с кѹплю сътворили (Лк 19,15); καὶ καρποφοροῦσιν дает и плодъ творѧтъ (Лк 8, 20; Сав 496); сложный перевод имеет фраза καὶ προσεῦχεσθε ὑπὲρ τῶν ἐπηρεαζόντων ὑμᾶς молитесѧ за тъворѧщихъ вамъ обидѹ (Лк 6,28). Мы не указали всех глаголов, входящих в рассматриваемую модель с прямым дополнением (например, ἐβλασφήμησε в Мф 26,65 дает в Сав 112а власвимиѭ рече, хотя в другом месте в Мр 15,29 ἐβλασφήμουν αὐτόν имеем, между прочим, перевод одним сяавянским словом хѹлѣхѫ в Сав 1186). Мы, таким образом, не перечислили полностью глаголы и имена, входящие в модель; исчерпывающее перечисление лексических компонентов модели можно найти у{{57}} И.М. Копыленко (Исследование..., 340-342).
12.Во фразе ὑπάγω ἁλιεύειν (Ио 21,3) имеем: идѹ рыбы ловити.
13.Во фразе ἄγωμεν εἰς τὰς ἐχομένας κωμοπόλεις последнее слово переводится тремя славянскими: идѣмъ въ ближьнѧѧ вси и грады (Мр 1, 38; Сав 75а).
14. Очень интересны варианты в переводах греческого глагола ἀκολουθέω. Например, в переводе двух рядом расположенных фраз мы наблюдаем варианты выбора славянских слов: λέγει αὐτῷ· ἀκολούθει μοι. καὶ ἀναστὰς ἠκολούθησεν αὐτῷ гл҃а емѹ по мнѣ иди. и въставъ вь слѣдъ его иде (Мр. 2,14; Сав 796). Между прочим, это место повторяется в Сав дважды, но во второй случае в последнем славянском глаголе употреблена иная грамматическая форма — идѣше (35б). Перевод рассматриваемого глагола с помощью славянской лексемы вь слѣдъ (типа ἠκολοῦθησαν αὐτῷ вь слѣдъ его идѣста — Мф 9,27, Сав 38а) наблюдается в канонических памятниках в Мф 8,19, Мф 19,27,28, Ио 8,12, Ио 21, 20, и т.д. Эта не лексема употребляется и с другими греческими глаголами: δεῦτε ὀπίσω μου идѣта въ слѣдъ мене (Мф 4,19; Сав 32а); ὀπίσω μου ἐλθεῖν вь слѣдъ мене иди (Мр 8,34; Сав 77а); μὴ πορευθῆτε ὀπίσω αὐτῶν не идѣте вь слѣдъ ихъ (Лк 21,8; Сав 696). Весьма любопытен случай, когда два греческих глагола, уточняющих направление движения, переводятся одним славянским глаголом, нейтральным по отношению к направлению движения, а это направление передается другими средствами, — οἱ δὲ ὄχλοι οἱ προάγοντες καὶ οἱ ἀκολουθοῦντες, ἔκραζον, λέγοντες народи же ходѧщеи прѣдъ нимъ и вь слѣдъ зъвахѫ гл҃ѫще (Мф 21, 9; Сав 846). Глагол ἀκολουθέω в некоторых случаях переводится с использованием местоимений: ἀκολούθει μοι по мнѣ грѧди (Мф 8, 22, 23; Сав 346). Подобные же местоименные переводы имеем в Мр 4, 22, Мр 4,20, Ио 21,22, Лк 18, 22, Лк 7, 9 и т.д., причем в качестве глаголов выступают ходити, грѧсти и ити. Местоимение может предшествовать глаголу и следовать за ним независимо от места местоимения в греческом источнике: одна и та же фраза ἀκολούθει μοι, повторяющаяся в Мф 8,22 и Лк 18,22, в первом случае {{58}}переводится по мнѣ грѧди (Сав 346), а во втором — грѧди по мнѣ (Сав 63а).
15.Во фразе διὰ τὸν ὄχλον τὸν περιεστῶτα (Ио 11,42) последнее причастие переводится двумя словами: народа ради стоѧщаго окрьсть (Сав 836).
16. Греческий глагол δανείζω в активной форме переводится как вь заимъ дати 6,34; Лк 6,34; Сав 486), а в медиопассиве — как вь заимъ възѧти. Так же переводится, правда, и глагол χρῆσόν μοι τρεῖς ἄρτους въ заимъ даждь ми г҃ хлѣбы (Лк 11,5; Сав 66б).
17. Фраза Мф 26,67 οἱ δὲ ἐῤῥάπισαν в двух местах в Сав (112а и 98а) имеет перевод ови же за ланитѫ и ѹдарѣхѫ (так в первом случае, во втором — иная грамматическая форма ѹдаришѧ). Подобный перевод применим, однако, и к греческой конструкции из двух слов; иа�- καὶ ἐδίδοσαν αὐτῷ ῥαπίσματα и бияхѫ и по ланитома (Ио 19,�-; Сав 114а).
18. Двумя словами переводится греческий глагол διχοτομέω: καὶ διχοτομῆσει αὐτὸν и растешетъ его полма (Мф 24,51). В Сав в противоположность другим каноническим памятникам здесь протешетъ (896). Интересно, что местоимение в славянском тексте отделяет глагол от наречия.
19. Фраза καὶ ἐσπλαγχνίσθη (Μφ 14,14; Лк 15,20) в одном месте переводигся двумя словами и милъ емѹ быстъ (Сав 686), а в другом — одним словом и милосрдовавы (Сав 396).
20. Сложные слова с φευδο- в первой части нередко переводятся двумя славянскими словами: μὴ φευδομαρτυρήσῃς ни лъжи съвѣдѣтель бѫди (Лк 18,20; Сав 626); φευδοπροφῆται лъжи проⷰ(Мф 24,11; Сав 47а); оὐ φευδομαρτυρήσεις ни лъжѧ послѹшаи (Мф 19,18; Сав 45а).
21. Глагол γονυκετέω также нередко переводится двумя славянскими словами: γονυπετῶν на кольнѹ падаѧ (Мр 1,40; Сав 756); καὶ γονυπετήσαντες ἔμπροσθεν αὐτοῦ и поклоньше сѧ на колѣнѹ прѣдъ нимъ (Мф 27,29; Сав 1І7а). Иногда, правда, бывает перевод и одним славянским словом: γονυπετῶν αὐτῷ поклони сѧ емѹ (Мф 17, .14; Сав 42а). Славянский глагол кланяти сѧ, как и глагол {{59}} поклоняти сѧ, переводит и другой греческий глагол προσκυνέω: например, προσκύνει αὐτῷ в Мф 15,25 переводится поклони сѧ емѹ (Сав 66б), а в Мф 18,26 кланяше сѧ емѹ (Сав 43б).
22 Сложные греческие слова с οἰκο- в первой части часто переводятся двумя славянскими словами: οἰκονόμος или приставъникъ домѹ, или домѹ строитель 15,1; Лк 16,8; Лк 16,3 и т.д.); οἰκοδεσπότης или господинъ храминѣ, или домѹ владыка (Мф 24,43; Лк 13,25; Лк 12,39; Лк 14,21). В одном случае наблюдается дублетность В греческом тексте: καὶ ἐρεῖτε τῷ οἰκοδεσπότῃ τῆς οἰκίας и рцѣта домѹ владыцѣ (Лк 22,11). Сложное греческое слово οἰκονομία переводится или как строение домѹ, или как приставъление домовнѣ (Лк 16,2; Лк 16,3). С другой же стороны, οἰκοδομέω переводится одним в равной степени сложным славянским словом домоѹстроити (Словарь..., 506).
23.Во фразе ἰδοὺ, προείρηκα ὑμῖν (Μφ 24,25) имеем переводом се прѣжде рѣхъ вамъ (Сав 876).
24.Во фразе καὶ μηδὲν ἠφεληθεῖσα (Μр 5,26) имеем переводом и ни единоѧ пользѧ обрѣтъши (Сав 1346).
25. Во фразе ἔτι ἕν σοι λείπει (Лк 18,22) переводом имеем еще единого не доконьчалъ еси (Сав 63а).
26. Фраза καὶ οὐ λαμβάνεις πρόσωπον переводится и не на лица зриши 20,21), хотя, по указанию И.В. Ягича (К проблеме..., П, 106), в Апостоле (�"ал. 2,6) имеется и строго пословный перевод: πρόσωπον θεὸς ἀνθρώπου οὐ λαμβάνει лица богъ чловѣкѹ не обинѹѥтъ сѧ.
27. Фраза εἶπεν αὐτοῖς ὁ Ἰησοῦς παῤῥησίᾳ (Ио 11,14) содержит двусловный перевод наречия (напомним, что отрицание считается отдельным словом): рече имь ис҃ не обинысѧ (Сав 82а). В другом месте, однако, παῤῥησίᾳ переводится съ дръзновениемь (Ио 16,25; Сав 140а), т.е., по нашим критериям, одним словом.
28. Слово κόσμος весьма часто переводится словами вьсь миръ (так, например, в Сав 25б дважды). По указанию И.В.Ягича (История ..., 285), в старших памятниках чаще встречается двусловный перевод, в младших — подвергшихся, как он думает, грецизации — чаще однословный.
29. Глагол ἀφίημι и в славянском переводе часто получает {{60}} отрицание, т.е. ему соответствуют два славянских слова, — ἄφετε (Ио 11,44) не дѣите (Сав 88б); ἄφες αὐτήν (Ио 12,7) не дѣите еѧ (Сав 856).
30.Во фразе ἐζήτει εὐκαιρίαν, ἵνα αὐτὸν παραδῷ наблюдаем перевод искаше подобьна врѣмене да и прѣдастъ (Мф 26,16, Сав 926-93а), где однословному греческому дополнению соответствуют два славянских.
31. Евангельское чтение Лк 8,44 καὶ παραχρῆμα ἔστη ἡ ῥύσις τοῦ αἵματος переводится в своей именной части, как и в греческом тексте, двумя словами: и абие ѹста крьви течение (Сав 52б). В другом же месте двум греческим словам соответствует одно славянское: γυνὴ οῖσα ἐν ῥύσει αἵματος жена сѫщи въ крьвоточении (Лк 8, 43, Сав 52а).
32. Сложные греческие глаголы с наречием в первой части (типа ἀγαθοποιέω) в славянском получают переводы двумя словами. Например: ἀγαθὸποιῆσαι ἢ κακοποιῆσαι (Мр 3,4) добро творити или зло творити (Сав 74а); μὴ βατταλογήσητε (Мф 6,7) не лихо гл҃ѣте (Сав 72а). В некоторых случаях, правда, трудно определить, одно славянское слово перед нами или два, — ὁ κακολογῶν иже злословитъ оц҃а (Мф 15,4). На самом деле: зло страдати или злострадати? Традиция, однако, безусловно диктует, чтобы сложные славянские образования с благо- рассматривались как отдельные слова, а не словосочетания, —καὶ ἐὰν ἀγαθοποιῆτε τοὺς ἀγαθοποιοῦντας и аще благотворите бл҃готворѧщимъ (Лк 6,33, Сав 486); ср. благоволити, благоволѥниѥ, благоврѣменьнъ, благовѣрьнъ, благовѣствовати, благовѣстовати, благовѣстьникъ, благодатель, благодать, благовестити, благословити, благословленъ и т.д. в Словаре..., 92-109. Указанные слова являются переводами греческих слов не только с первой частью ἀγαθο~ , но и с εύ- в качестве первой части.
33.В Мф 19,16 νεανίσκος переводится чл҃къ юноша (Сав 446).
34.В двух евангельских стихах Лк 14,7 и 8 два раза употреблено слово πρωτοκλισία; в первом случае в переводе имеем прѣдъсѣдание (Сав 62а), во втором ~ прѣдьние мѣсто (Сав 62а). {{61}}
35. Интересно переводится в Сав на листе 150а греческий глагол συμφωνήσας δὲ ... ἐκ δηναρίου съвѣщавъ же цѣнѫ по сребрьникѹ (Мф 20,2). В Евангелиях по справе Никона сказано совѣщавъ по пьнѧзю.
36. Падежно-предложная форма ἐν τῇ πολυλογίᾳ (Мф 6, 7) переводится въ мнозѣ гл҃ании (Сав 72а).
37. Ἀπὸ διετοῦς (Мф 2,16) переводится отъ двою лѣтѹ (Сав 143а).
38.В Зогр, Map в Мф 5,31 слово ἀποστάσιον переводится как кънигы распѹстъны (Словарь..., 92), но в другом месте имеется βιβλίον ἀποστασίου (Мф 19,7), и в Map, Асс, Сав, Зогр и Остр, по данным того же словаря, приводится тот же перевод, теперь отвечающий пословному принципу.
39. Φορτία δυσβάστακτα переводится как брѣмена неѹдобь носима (Лк 11,46).
40. Интересны случаи использования славянского вспомогательного глагола в сочетании с именной частью при переводах греческих простых глаголов: συμφέρει ὑμῖν ѹне естъ вамъ (Сав 105а); καὶ ὑμεῖς ζήσεσθε и вы живи бѫдете (Ио 14,19; Сав 256); τί γὰρ ἠφελήσεται ἄνθρωπος кая бо польза естъ чл҃кѹ (Мф 16,26; Сав 776); ἐλυπήθη печаленъ быстъ; οὐκ ἐπ΄ ἄρτῳ μόνῳ ζήσεται ἄνθρωπος не о хлѣбѣ единѣмъ живъ бѹдетъ чл҃къ (Мф 4,4); μαίνεται и неистовъ есть (Ио 10,20); описанием переводится глагол διαφέρω πολλῶν στρουθίων διαφέρετε кольми паче вы есте лѹчши птицъ (Лк 12,24; Лк 12,7).
41. Приведем в заключение несколько разрозненных примеров. Καὶ τοῦ ἐτέρου καταφρονήσει переводится о дрѹзьмъ же нерадити начънетъ (Мф 6,24); ὁ ἀναμάρτητος переводится иже естъ безъ грѣха (Ио 8,7); καὶ ὑμᾶς ἀμερίμνους ποιήσομεν и вы бес печали створимъ (Мф 28,14; Сав І22а); εἶδεν ἄνθρωπον ... Ματθαῖον λεγόμενον видѣ чл҃ка... именьмъ маѳеа (Мф 9,9; Сав 356); εἰ μὴ ἐπὶ πορνείᾳ не любы дѣявъшѫ (Мф 19,9; Сав 43а). Число таких разрозненных и не включенных в систему примеров можно было бы значительно увеличить. {{62}}
На этом рассмотрение исключений из пословного принципа перевода — пословный принцип понимается в количественном плане — заканчивается. Разумеется, мы не исчерпали всех случаев, которые входят в число исключений или по какой-либо причине вызывают сомнение, но, на наш взгляд, подавляющее большинство примеров, противоречащих пословному принципу перевода, все же рассмотрено.
В согласии с исследовательской процедурой виртуальной теории, за этапом рассмотрения частных случаев должен последовать этап обобщения.
Примеры, разобранные выше, не помещались безо всякой системы. Они были сгруппированы с помощью критериев, указанных в своем месте (кроме примеров под цифрой 41). Пришло время выявить еще более общие черты, характерные для некоторых из них.
Для этого, однако, предварительно неооходимо выявить, как сопоставлялись друг с другом слова греческого и славянского языков в качественном плане, т.е., иными словами, предварительно требуется знать критерии, на основании которых греческое слово замещалось славянским. Данному вопросу посвящена следующая, вторая, глава работы.
Забегая вперед, скажем, что для объяснения исключений нужно также познакомиться с механизмом влияния контекста на выбор слова, т.е., иными словами, предварительно должно выявить, в{{63}} какой мере в евангельском тексте сохраняются или, напротив, разрушаюгся или, может быть, заново создаются славянские словосочетательные связи. Этому вопросу отведена третья глава работы. Однако и этого для нашего истолкования рассмотренных исключений не хватает.
Необходимо установить, какое место они занимают в иерархической структуре фразы и тем самым определить их синтаксическую роль. Указанный вопрос составляет содержание четвертой и последней главы исследования.
Следовательно, сейчас мы не располагаем необходимым знанием для нашей интерпретации исключений из пословного принципа перевода. Поэтому здесь нам остается упомянуть о том, что целый ряд примеров, приведенных выше, впоследствии будет отнесен к числу мнимых исключений из пословного принципа перевода; доказательство этого см. на стр. 144 . В этом месте, тем не менее, мы вынуждены рассматривать эти примеры как действительные исключения.
Означает ли это, что пословный принцип перевода тем самым лишается фактической основы и поэтому должен быть объявлен ошибочным. Не означает, если обиходный опыт, согласно которому исключения подтверждают правило, считать справедливым. Означает, если настаивать на истолковании закономерности как понятия в строго детерминационном смысле (тогда даже одного исключения достаточно, чтобы отвергнуть принцип).
Пословный принцип перевода на самом деле, с одной стороны, не является так называемым строгим законом, т.е. если даны некоторые условия, мы не можем с вероятностью, равной 1, предсказать его непременное соблюдение. Пословный принцип перевода, с другой стороны, является так называемым статистическим законом, т.е. при некоторых неизменных условиях этот принцип из общего числа N случаев перевода соблюдается, например, М раз и соответственно нарушается ( N — M ) раз. Поскольку евангельские тексты в канонических памятниках ограничены, вполне можно точно установить вероятность, с которой применялся этот пословный принцип; {{64}} она будет равна M/N и, конечно, окажется числом, меньший 1 17.
Данная работа в силу ее затруднительности не проделана нами. Кроме того, нас не интересует количественное измерение вероятности применения пословного принципа. Одного указания на статистический характер этой закономерности уже достаточно.
Тем не менее весьма важно показать, что пословный принцип перевода соблюдается в большинстве случаев, а не в их меньшинстве, — иначе переводы по пословному принципу следовало бы признать исключениями из некоторой иной закономерности. Действительно, когда говорится, что исключения подтверждают правило, имплицитно утверждается, что случаев сохранения правила больше, — может быть, даже значительно больше, — чем исключений. Где начинается именно значительное преобладание, сказать затруднительно; обычно прибегают к простому соглашению; установить же абсолютное преобладание не составляет труда.
Ниже мы, правда, на неполном материале, показываем это абсолютное преобладание. Его, видимо, можно назвать и значительным, но мы не настаиваем на данном наименовании.
Рассмотрим ту выборку из Сав, которая уже приводилась выше в качестве образца (Ио 14,11-17).
Здесь всего установлено 106 единиц исследования, если учитывать как греческий, так и славянский тексты в равной мере. Единицы под номерами 44,46,51,60,63,82 и 93 необходимо исключить из рассмотрения, потому что они в согласии с изложенным ранее объясняются не с точки зрения техники перевода, а текстологически. Если из 106 единиц исследования исключить 7 единиц по указанной причине, то в объяснении с позиций пословного принципа нуждаются 99 единиц.
Из их числа пословный принцип соблюдается в 96 случаях и соответственно нарушается в 3. Следовательно, доля этого принципа в рассмотренной выборке составляет примерно 0,96.
Возникает, однако, вопрос: является ли данная выборка репрезентативной, т.е. хорошо ли она отражает закономерность, {{65}}свойственную генеральной совокупности?
Для ответа на вопрос мы решили следовать эмпирическим путем и исследовали еще четыре выборки из Сав (таким образом, всего исследуется пять выборок). Эти четыре выборки были отысканы следующим образом. Во-первых, мы решили исследовать всякий раз по аналогии с первой выборкой по 7 евангельских стихов. Во-вторых, при определении места выборок был принят формальный критерий: всего в издании Щепкина 152 стр. основной пагинации; выборка делалась через каждый 35 стр., т.е. на стр. 1, 35, 70, 105 и 140; указанный критерий, на наш взгляд, позволяет охватить весь текст книги и ставит случай при отыскании выборок на принадлежащее ему в статистическом исследовании место.
Итак, первая выборка (Ио 14,11-17) обнаружила долю пословного принципа 0,96.
Во второй выборке (Лк 8,41-47) эта доля составила 1,0.
В третьей выборке (Ио 11, 31-37) эта доля составила примерно (как и в первом случае с округлением в сторону занижения) 0,99.
В четвертой выборке (Мф 26,68-74) эта доля составила 0,98.
В последней, пятой, выборке (Мф 2,20,-23; Лк 2,20-21,40) доля пословного принципа составила 1,0.
Если вывести на основании полученных данных среднюю долю пословного принципа в исследованных выборках, то мы получим 0,986.
Конечно, исследованием пяти выборок вместо одной мы не ответили на вопрос, насколько репрезентативна первая из них, хотя, как это всегда бывает в статистических работах, увеличение материала увеличивает и надежность результатов. Думается, однако, что нет нужды далее задерживаться на вопросе массовой проверки пословного принципа. Тот факт, что он действительно соблюдается в большинстве случаев, виден не только на основании указанных выборок, но и на основании сравнительно малого числа исключений (напомним, что выше мы практически исчерпали это число). Кроме того, наконец, любой исследователь, сопоставлявший греческие и {{66}} славянские евангельские тексты, знает, что словам первого в подавляющей большинстве случаев соответствуют равные количества слов второго. Поэтому таким указанием на непосредственный опыт можно ограничиться и, на наш взгляд, не следует прибегать к развернутым расчетам для подтверждения не вызывающего сомнений 18.
Между прочим, пословный принцип перевода в средние века не только практиковался интуитивно, но и обосновывался с богословских позиций. Исключительная важность адекватных переводов богослужебных книг видна на многочисленных исторических примерах; полемика по этим вопросам, как известно, никогда не велась академически, а регулярно влекла за собой обвинения в ереси .
Характерно, что адекватность переводов лучше всего обосновывается именно при использовании пословного принципа.
На наш взгляд, первым переводчиком, отказавшимся — сознательно! — от этого принципа был М.Лютер, который постоянно аргументировал ссылками на нормы переводящего, в данном случае немецкого, языка и ставил их превыше всего. Например, стих 28 третьей главы Послания ап.Павла римлянам λογιζόμεθα γὰρ δικαιοῦσθαι πίστει ἄνθρωπον χωρὶς ἔργων νόμου Лютер перевел следующим образом: W�-г halten das der mensch gerecht werde on des gesetzs werck allein durch den glauben. Его противники — как он их называет, "паписты" — заметили, что здесь он прибавил словечко allein , которого нет ни в греческом, ни в латинском текстах. Лютер же указывает, что это словечко "значение текста содержит в себе". "Такова особенность нашего немецкого языка", продолжает он, "что когда речь заходит о двух вещах, из которых одна признается, а другая отрицается, то к одному слову надо прибавить allein , а к другому — kein или nicht. ... Слово allein настолько помогает слову kein что возникает полная немецкая ясная речь". В другой месте Лютер отстаивает совершенно свободный перевод фразы ἐκ γὰρ τοῦ περισσεύματος τῆς καρδίας ... (Мф 12,34). Если перевести пословно, то {{67}} получится: aus dem überflus des hertzen redet der mund. Лютер задает риторические вопросы: "разве по-немецки это сказано?, какой немец поймет это? что за предмет этот избыток сердца?" Им предлагается вариант, весьма далеко отошедший от текста оригинала: wes das hertz vol ist des gehet der mund über.
С другой стороны, Лютер в некоторых случаях настаивает именно на пословном переводе: например, в Ио 6,27.
Подводя итоги, немецкий реформатор излагает свое знаменитое кредо: "Нет нужды спрашивать латинские буквы, как должно говорить по-немецки..., но об этом надо опрашивать мать в доме, детей на улицах и простого человека на рынке, им нужно смогреть в рот, как они говорят, а уже потом переводить, тогда они поймут и заметят, что с ними беседуют по-немецки". Как мы видим, Лютер прибегает к развернутому филологическому анализу для обоснования своих решений. У него есть ведущий принцип, который имеет мирской характер: его интересует только норма немецкой речи.
Мы привели пример из истории Реформации, чтобы показать распространенность пословного принципа вплоть до этого времени. Можно утверждать, что этот принцип перевода священных книг в средние века был не столько самый распространенным, сколько единственным.
Цитаты из Лютера приводятся по.: М.Лютер, Послание..., 8,16,18,22.
Остается подвести необходимые итоги.
Славянские первоучители Кирилл и Мефодий, как показывает сапоставление текстов греческого и славянского Евангелия, практиковали пословный принцип перевода. Словами при этом следует считать морфологические единства, к числу которых принадлежат: лексемы с реляционными элементами, падежно-предложные формы, аналитические глагольные формы, глагольные формы с возвратными частицами, союзы, местоимения, отрицания.
Пословный принцип перевода интерпретируется нами только в количественном плане: одному слову греческого текста {{68}}соответствует одно слово славянского. Здесь нет утверждения, что определенному греческому слову соответствует столь же определенное славянское.
В славянском Евангелии содержатся, однако, случаи, противоречащие установленному принципу. Часть из них объясняется текстологически и с позиций психологии ошибок, оставшаяся же часть в данной главе оставлена без объяснения. Таким ооразом, пословный принцип перевода знает и исключения.
Тем не менее он соблюдается в большинстве случаев. Пословный принцип перевода славянских евангельских текстов — это статистическая, а не строгая закономерность.
"Вся философия", сказал Лихтенберг, "есть уточнение наименований". Термин "пословный перевод" в нашем изложении содержит, как следует из сказанного выше, большую информацию, чем та, которая выражается двумя обиходными словами.
1. Разделение научных теорий на виртуальные и реальные, эксплицитно проведенное В. Куайном и использованное в исследовательской работе, сводится к разделению научных систем, формулируемых преимущественно в словах естественного языка или преимущественно в терминах. В. Куайн показал, что реальной (формулируемой в терминах) теории всегда предшествует теория виртуальная; такое предшесгвование необходимо, однако и виртуальные теории имеют самостоятельную ценность. Виртуальные теории обладают большой объяснительной силой.
Например, В.Куайну потребовалось ввести понятие множества. Это понятие было исходным в его теории. Поскольку исходные понятия не допускают определений через указание на род и вид, в науке используется ряд сложных искусственных приемов, например так называемое эффективное определение, т.е. указание на некоторый алгоритм, приводящий к возникновению явлений, относимых к объему определяемого понятия (Ю.Гастев, И.Шмаин, Рекурсивные..., 487).{{205}}
В.Куайн прибегает к просгой объяснительной силе слов естественного языка: "Теория множеств, — пишет он, — это математика классов. Понятие класса является столь свойственным мышлению, что мы не надеемся определить его более наглядными терминами. Мы можем сказать, что классом является любая совокупность, любое соединение, любая комбинация объектов любого рода; если такое пояснение помогает, мы удовлетворены"(Теория..., 1).
Как показывает практика, такое пояснение действительно помогает, но пояснение, конечно, не есть определение введенного термина. Обращение к словам естественного языка — первый прием, используемый в виртуальной теории. Второй прием сводится к обсуждению показательных примеров, которые, говоря вообще, не допускают обобщений, но тем не менее всетаки обладают именно общей объяснительной силой. Оставив слова естественного языка, для пояснения того же понятия множества В.Куайн далее приводит показательный пример: "Представьте себе некоторое суждение, где имеется определенный субъект. Поставьте прочерк там, где говорится о субъекте. У вас больше нет суждения, в котором упоминается определенный субъект; у вас открытое суждение, называемое так потому, что в него можно включить ряд субъектов, относительно которых оно будет истинным, и ряд субъектов, относительно которых оно будет ложным. Подобным образом и понятие класса таково, что оно предполагает, в добавление к различным субъектам, делающим суждение, например, истинным, еще одного явления, которое оказывается классом, включающим в себя все субъекты, а не другие, в качестве членов. Именно класс детерминируется открытым суждением" (Теория..., 1-2).
Оба приема не приводят к строгому знанию и к определениям терминов, хотя и создают полную иллюзию ясности вопроса; именно поэтому сам В.Куайн данную технику изложения материала называет "обманывающей" (там же, 4). Тем не менее приемы, свойственные виртуальной теории, не только "симулируют" точное знание, но и "стимулируют" его (игра слов принадлежит опять-таки{{206}} Куайну): виртуальная теория, как упоминалось, способна предшесгвовать реальной и облегчить построение последней. Однако в некоторых случаях, особенно тогда, когда невозможно или не сложилось аксиоматическое построение знания, виртуальной теорией вынужденно приходится удовлетвориться.
Лингвистика, за исключением некоторых разделов или отдельных работ, строится как виртуальная теория. Надо, правда, сказать, что не всеми учеными это понимается.
В настоящей нашей работе исследовательские приемы виртуальной теории используются в эксплицитном виде.
2. Мы исходим из того, что "язык не следует понимать как нечто, определенно отличное от систем, составляющих культуру, и его следует понимать как часть целого, функционально связанную с ним" (Г.Хойджер, Отношение..., 554). Применительно к словарю тот же автор справедливо пишет: "Словарь народа содержит в себе всю его культуру" (там же, 556).
3. Об общечеловеческих и региональных элементах в культурах народов Земли как об общей, совпадающей их части см. подробнее: Е.М.Верещагин, Роль..., 23 и след.
4. См. об этом: Ф.Гюгтингер, Переводящий..., 52.
5. Ср., например, высказывание Л.С.Бархударова: перевод — это "преобразование речевого произведения на одном языке в речевое произведение на другом языке при сохранении инвариантного плана содержания" (Процесс ..., 26).
6. Ф.Гюттингер, Переводящий ..., 7.
Понятия системы, нормы и узуса разработаны Э.Косериу (Синхрония ...). Разъяснения данных понятий на прймере ошибочной речи иностранцев, изучающих русский язык, см.: Е.И.Верещагин, Вопросы ..., 29 и след.
7. Если термин "слово" относить к особому, лексическому уровню языка, то его удобнее всего в анализе рассматривать отдельно в плане содержания и в плане выражения. В этой связи можно использовать соответствующие термины, предложенные и эксплицированные Н.И.Толстым, — "В плане выражения слово — лексема,{{207}} в плане содержания — семема" (Из опытов...,30). Лексема и так называемая основа слова — разные понятия; для лексемы несущественна деривационная история словесного плана выражения, а для основы она имеет значение; с другой стороны, лексема никогда не может быть лишена плана содержания лексического уровня, в то время как основа в принципе может иметь только деривационное значение (ср. бокрёнка из известного примера Щербы).
8. К.И. Ходова исходит из "понимания каждой предложно-падежной формы как особого морфологического единства, частью которого является предлог". Со ссылкой на Е. Куриловича она же указывает, что "предложный оборот не группа слов, но слово, в котором предлог выступает в качестве морфемы (или одной из морфем, входящей вместе с окончанием в общую сложную морфему предложно-падежной формы)". "Предлог является не управляющим словом падежной формы, но, по терминалогии Е. Куриловича, подморфемой (sousmorphèm), хотя и главной, сложной морфемы, заключающей предлог и падежное окончание. Отношение предлога и падежа проф. Курилович изображал в виде схемы
где II и обозначает сложную морфему, объединяющую предлог с падежным окончанием. Изложенное понимание падежей с предлогами как неких морфологических единств делает правомерным сопоставление беспредложных падежей и падежей с предлогами в одной и той же функции" (К.И.Ходова, Система..., 16,17).
9. Психолингвистика — это наука, сложившаяся на стыке лингвистики и психологии речи и использующая, наряду с собственными, термины и понятия обеих указанных наук. Иногда эти понятия при включении в системы психолингвистических построений несколько изменяются, иногда показывается онтологическая тождественность некоторых лингвистических и психологических понятий, обозначавшихся до этого, конечно, разными терминами (Е.М.Верещагин, Психологическая...).{{208}}
В самом общем виде предмет психолингвистики определяется как "кодирование и декодирование" мысли, причем в виду имеется вербальное кодирование (Ч.Осгуд, Т.Себеок, Психолингвистика ..., 4). В этой науке исследуются модели производства речи, речевое поведение, речевая норма и патология, соотношение между "мыслью" и "речью", генезис (или становление) речи в раннем детстве, мотивированность речевого поведения, латентный процесс речепроизводства и т.д. Подробнее о предмете и методе психолингвистики см. в исчертывающих публикациях А.А. Леонтьева (Слово...; Психолингвистика; Психолингвистические...).
К числу психолингвистических проблем относится такие вопрос психической реальности языковых единиц.
10. Проблема психической реальности языковых единиц дискутируется в психолингвистике (см. предыдущую сноску). Она имеет для задач, решаемых в настоящей работе, большое значение, и в полном объеме мы останавливаемся на ней в следующей, второй, главе. Здесь же рассматривается, наряду с необходимыми общими указаниями, один из частных вопросов — психическая реальность слова.
Языковая единица как явление релятивна. Анализ одного и того же текста в методологически различающихся лингвистических школах приводит как к установлению в нем разного числа языковых единиц, гак и к постулированию языковых единиц, отличных друг от друга по своему качеству. Эта множественность лингвистических описаний, которые зачастую являются взаимоисключающими, по понятным причинам не может без оговорок применяться к механизму производства речи человеком. В этой связи в моделировании механизма речепроизводства возникает вопрос выбора из общего числа языковых единиц, присутствующих в лингвистических описаниях, только тех, которые к названному механизму относятся, и, с другой стороны, установления тех языковых единиц, которые возникли по соображениям удобства лингвистического описания, для задач автоматического перевода или в иных прикладных целях. Языковые единицы, относительно которых удается {{209}}установить связь с механизмом речепроизводства, — о процедуре исследовательской работы говорится далее на стр. , — называются психически реальными.
Психически реальными, безусловно, являются осознаваемые языковые единицы; не все психически реальные языковые единицы осознаются, но все осознаваемые языковые единицы психически реальны. Осознаются и, следовательно, являются психически реальными слог, слово и фраза: если информанта попросить говорить "по слогам" или "слово за словом", просьба кажется ему содержательной и выполнимой.
Сейчас нам важно выяснить, не имеет ли слово, как оно понимается в обыденном сознании, некоторой специфики по сравнению со словом как единицей лингвистического анализа. Ответ меняется в зависимости от того, какое понимание слова принимается нами. Если в согласии с традиционными взглядами, отраженными в школьной практике, считать предлоги словами, то психически реальное слово имеет специфику, — когда информант в ответ на просьбу говорит "слово за словом", возникают фразы типа; кдому-подошел-мальчик-скнигой-вруке, Папа-смамой-думают-осыне; в этих фразах предлоги примыкают к лексемам (причем наличие или отсутствие гласной в предлоге не имеет значения). Если же рассматривать слово как морфологическое единство, то специфики не устанавливается. Следовательно, именно последнее понимание слова и является психически реальным. В основном тексте работы это обстоятельство выступило как аргумент в выборе процедуры сопоставления слов исходного и переводного текстов.
О проблеме психической реальности языковых единиц си.: Дж.Миллер, Психолингвисты; И.И.Ильясов, Эксперимент...; Е.М.Верещагин, Вопросы...,54; А.А. Леонтьев, Психолингвистические..., 103 и след.
11. Хорошая филологическая подготовка Кирилла засвидетельствована не только прямыми сведениями его пространного жития, но и — что гораздо более важно — содержащимися там же косвенными{{210}} сведениями. Здесь, в частности, приводятся примеры лингвистического анализа ряда слов, предпринятого Кириллом. Во время поездки к хазарам ему пришлось показать семантическую близость слов законъ и завэтъ; аргументация полемизировавших с ним иудеев строилась на различении семантики этих слов, поэтому правота Кирилла во многом зависела от его филологической эрудиции. Далее ему пришлось, напротив, вскрыть семантическое различие слов икона и идолъ; полемизировавшие с ним стремились обвинить христиан в идолопоклонстве.
Характерна также отмечаемая житием выдающаяся способность Кирилла к изучению иностранных языков (согласно житию, Кирилл хорошо владел пятью языками — славянским, греческим, латинским, древнееврейским и арабским). Изучение иностранных языков — особенно в зрелом возрасте — неизбежно приводит к филологической процедуре усвоения, т.е. к сознательному членению речи на родном и изучаемом языках, к сопоставлению расчлененных отрезков и установлению их сходства или различия и, наконец, к выявлению правил (нередко формулируемых в развернутой и эксплицитной форме) производства речи на неродноы языке.
Впрочем, об известном совпадении филологических и обыденных взглядов на язык в средние века см. в предыдущей сноске.
См.: Источники..., 83,89.
12. Если реляционную морфему нельзя устранить ни из словоформы, ни из грамматически правильной фразы, то отрицательные морфемы, вообще говоря, помещаются в текст и устраняются из него довольно свободно. Например, во фразах типа "я иду" и "я не иду" наличие или отсутствие отрицательной морфемы обусловлено не внутренним строением фразы, т.е. реляционно, а семантическими причинами, т.е. абсолютно.
13. Закономерность, согласно которой выразительные возможности языка всегда выражают обслуживаемую им культуру, рассмотрена нами специально в статье "Этнолингвистика...". Если меняется культура, то непременно меняются и выразительные {{211}}средства языка.
14. Подробнее о понятии заимствованна в несколько специфической трактовке термина см.: Е.М.Верещагин, Психолингвистическая..., 76.
15. О попытках перевода грамматических морфем писали А. Минчева и Б.Велчева. По их мнению, в Супрасльской рукописи и в сочинениях Иоанна Экзарха наблюдается перевод греческого определенного члена ὅ, ἥ, τό. Модель имени с иже в функции артикля воспроизводит греческую модель, поскольку позднейший болгарский артикль -тъ развился из других указательных местоимений и поскольку ничего аналогичного не известно не только в других славянских языках, кроме древнеславянского, но и в этом последнем в памятниках помимо названных. См.: А.Минчева, Б.Велчева, Анафорическое..., 163,210.
16. См. об этом у Гюттингера (Переводящий...,55).
По данным Я. Рецкера, однако, в переводах, сделанных разными людьми, мы все же должны ожидать 40 процентов совпадений слов, что обусловлено тематикой переводимого текста. 60 процентов слов варьируется. См.: Плагиат..., 51.
Полное (слово в слово) совпадение перевода, сделанного дважды одним лицом или двумя лицами, практически невозможно. Именно поэтому чудом является легендарный перевод Библии с древнееврейского на древнегреческий, предпринятый семьюдесятью толковниками, — семьдесят (или семьдесят два) переводчиков работали в отдельных помещениях и тем не менее произвели полностью совпадающий текст перевода.{{212}}