1_026 | 2_027 | 3_028 | 4_029 | 5_030 | 6_031 | 7_032 | 8_033 | 9_034 | 10_035 | 11_169 |

Глава вторая.
ВЫБОР КЛЮЧЕВЫХ СЛОВ ПРИ ПЕРЕВОДЕ

Влияние исходного и переводящего языков при переводе. Несколько сведений по теории словосочетаний: ключевые и зависимые слова. О компонентном анализе. Принцип общности сем при переводе: одно-однозначное соответствие, недодифференциация, сверхдифференциация. О роли контекста при актуализации сем. Свободное варьирование синонимов. О цепочечной связи между словами. Лексическое варьирование в разных памятниках. Заключение.

В предыдущей главе была предпринята попытка показать применение пословного принципа в переводах славянских первоучителей, причем указанный принцип трактовался только в количественном отношении. Пришло время выяснить и принцип выбора славянских слов как соответствий греческим, т.е. рассмотреть механизм пословного перевода в качественном плане.

Влияние исходного и переводящего языков при переводе

Выше, говоря об уточнении понятия "пословный принцип", нам уже приходилось указывать, что, с одной стороны, иногда одно и то же греческое слово переводится на славянский по-разному (например, ὥρα имеет соответствием или врѣмѧ , или годъ, или година, или часъ; θάρσει переводится или как надѣисѧ , или как дрьзаи, и т.д.) и что, с другой стороны, иногда два греческих слова переводятся одним славянским {{70}} (например, молити переводит глаголы αἰτέω и ἐρωτάω ; народъ переводит греческие слова πλῆθος и ὄχλος , и т.д.). Дальнейшие примеры, подтверждающие наблюдение, см. на стр. . Χзаимнооднозначную связь между греческими и славянскими словами приходится, таким образом, отрицать 1.

Если это так, то по исследовательскому принципу логической цепочки с неизбежностью возникает дальнейший вопрос: по каким закономерностям славянские слова ставятся греческим в соответствие? Ясно, что при переводе (по определению понятия) нечто остается сохранным (или инвариантным), и из этого следует, что слова как единицы перевода не могут сопоставляться друг с другом произвольным образом. Между ними непременно должна быть связь, и эту связь необходимо вскрыть.

Опыт показывает, однако, что для выяснения закономерности, согласно которой слова двух языков сопоставляются друг с другом, необходимо устранить влияние на выбор слов, обусловленное рамками одного переводящего языка. Тот же опыт показывает, что связи, существующие между словами языка, т.е. словосочетательные связи, могут оказаться сильнее влияния исходного текста. Скажем иначе: при сохранности словосочетаний переводящего языка лишь некоторые его слова избираются под влиянием исходного текста, а прочие слова возникают в результате именно этой сохранности словосочетаний.

В предшествующем абзаце содержится только намек на проблему, — мы продолжаем придерживаться техники изложения, принятой в виртуальной теории. Чтобы уяснить существо дела, придется в качестве исходного знания изложить то представление о словосочетаниях, которое усвоено автором.

Несколько сведений по теории словосочетаний:
ключевые и зависимые слова

При рассмотрении проблемы лексической сочетаемости необходимо, прежде всего, различать так называемый лексический синтаксис (в данное понятие включают "лексическую сочетаемость слов в линейном ряду" — А.А. Уфимцева, Слово..., 201; см. также В.А. Абрамов, О понятии...) и грамматический синтаксис {{71}} (т.е. порядок следования слов, понимаемых как члены предложения и, соответственно, как части речи). Иногда используются в том же значении термины "коллигация" и "коллокация": "коллигация — это морфо-синтаксически обусловленная сочетаемость слов в речи, а коллокация — это такая сочетаемость слов, которая обусловлена лексико-фразеологически" (О.С.Ахманова, А.А.΢раздаускас и др., Синтаксис..., 3). Различие хорошо иллюстрировано показательными примерами, предложенными Ш.Χалли,—"Отличительной чертой синтагмы любой формы является то, что она свободна, т. е. составляющие ее лексические знаки могут заменяться любым другим знаком той же категории, отчего синтагма грамматически нисколько не меняется... ΢аже такие нелепые сочетания, как table tendre 'нежный стол' или cercie carre 'квадратный круг' совершенно правильны с грамматической точки зрения" (Общая...,117). В настоящих примерах правила грамматического синтаксиса сохранны, но нарушены правила лексического синтаксиса.

Тем не менее лексический синтаксис объединяется с грамматическим рядом совпадающих характеристик. Такое совпадение свойств того и другого, синтаксисов указывает на весьма высокую однородность обоих явлений: действительно, и там и здесь речь идет о синтагматике, и там и здесь применяется понятие детерминации, и там и здесь устанавливаются множества языковых единиц, способных или, напротив, неспособных помещаться в линейной цепи рядом, и там и здесь эти множества могут задаваться или описанием (указанием на критерий, на основе которого языковая единица входит в множество), или перечислением (конкретным списком языковых единиц) и т.д. С другой стороны, ряд характеристик того и другого синтаксисов расходится, и в этом состоит их разнородность: если сопоставить множества языковых единиц в том и другом, то мощности множеств в грамматическом синтаксисе, как правило, выше таковых в лексической синтаксисе; если в первом мы чаще имеем дело с моделями, то во втором - {{72}} с конструкциями; если в первом множества преимущественно задаются описаниями, то во втором — перечислениями и т.д. Сейчас, однако, сопоставление лексического и грамматического синтаксисов не составляет нашей задачи (хотя сделанные замечания и пригодятся в дальнейшем).

Рассмотрим минимальную языковую единицу лексического синтаксиса, обычно ее называют словосочетанием; этот термин используется и нами. Минимальную единицу грамматического синтаксиса — такое противопоставление необходимо — следует именовать как-то иначе, например синтагмой2.

Различие между названными терминами легко понять, если противопоставлять слова как единицы лексического уровня языка словоформам как единицам грамматического уровня. В этом случае достаточно указать, что элементами словосочетания являются слова, а элементами синтагмы — словоформы. Слова, как известно, свободны от грамматического значения (в результате научного отвлечения), а словоформы — от лексического. Таким образом, разное качество абстракции при научном анализе, ответственное за выделение языковых уровней, определяет противопоставление словосочетаний и синтагм.

Словосочетания в плане своей структуры бывают, вообще говоря, n-местными, однако наиболее широко представлены — и именно они интересуют нас далее — двухместные (бинарные) словосочетания.

Если говорить о связи между словами в словосочетании, то эта связь может быть или свободной3, или вероятностной. Мы говорим о связи свободной, если она обусловлена не языковыми (как иногда говорят: внутренними), а реальностными (внешними) причинами. Например, воздействие внешнего мира заметно в прибавке к словосочетаниям "литр молока", "бутылка молока" словосочетания "пакет молока". Появление новой реалии обусловило появление нового словосочетания. Χольшинство словосочетаний отражает смысловые намерения (психолингвистический термин ) говорящих а творится во время акта речи; связь между {{73}} словами в этом случае также оказывается свободной.

Противоположная свободной вероятностная связь слов в словосочетании предполагает дальнейшее членение: если слова связаны с вероятностью, равной 1, то такая связь называется детерминационной. Например, слово "баклуши" именно такой связью соединяется со словом "бить"; подобным образом связаны "тихий" и "ужас", "дым" и "коромыслом" и т.д. Одним из видов словосочетаний с детерминационной связью являются так называемые лексические солидарности (Э.Косериу, Лексические...,97); лексическими солидарностями, по Косериу, являются слова, предполагающие друг друга, но не фразеологического (как выше·) характера, например "собака" и "лаять", "кошка" и "мяукать", "лошадь" и "ржать".

Словосочетаниям с детерминативной связью противопоставляются (в пределах словосочетаний с вероятностной связью) избирательные словосочетания, т.е. сочетания, в которых одно слово связано (по внутриязыковым причинам) с рядом других, причем со строго определенным и закрытым рядом. Например, слово "заключать" сочетается со словами "мир", "договор", "союз" и т.д., а словосочетание "делать мир" невозможно. С другой стороны, слово "функции" сочетается со словами "отправлять", "исполнять", "осуществлять", "выполнять" (пример принадлежит О.΢.Каменской, Описание ...).

Таким образом, различаются свободные, детерминационные и избирательные словосочетания. О понятии управления, которое также относится к лексике языка, а не к грамматике (как иногда полагают), говорится в следующей главе на стр. 123.

Словосочетания могут изучаться также в плане направленности связи: здесь выделяются ключевые (независимые) и связанные (зависимые) слова. Независимое слово, как правило, отражает (упоминавшееся выше) смысловое намерение говорящего и, следовательно, выбирается по внешнеязыковым причинам. Зависимое слово вводится в текст, если в нем есть ключевое слово; его (зависимое слово) нетрудно предсказать. Например, в {{74}}известном евангельском расскаэе о первом чуде Иисуса Христа в Кане Галилейской слово вино появляется по смысловым причинам, оно существенно необходимо для повествования. Однако слово въливати, а не въметати, как можно было бы ожидать под влиянием греч. βάλλω , вводится в текст только в зависимости от слова вино. Если ключевые слова не допускают замены, то зависимые слова при избирательной связи, как правило, вариабельны (например, из числа "отправлять", "исполнять", "осуществлять", "выполнять" для слова "функции" можно выбрать любое без изменений смысла).

О грамматическом синтаксисе и о взаимодействии лексического и грамматического синтаксисов далее (стр. 147) говорится более подробно.

Сделанные замечания позволяют определить проблему, которая занимает нас в данной главе. Мы интересуемся выбором не всех слов при переводе, а только ключевых. Такое ограничение совершенно необходимо, поскольку при переводе зависимых слов наблюдается сложное влияние исходного и переводящего языков на выбор слова, а методология научного анализа требует первоначального рассмотрения неосложненных случаев. Механизм перевода ключевых слов относительно проще.

О компонентном анализе

Нам уже приходилось упоминать, что при переводе по определению этого понятия слова не могут сопоставляться друг с другом произвольно. Проблема состоит в том, чтобы выявить механизм, действием которого выбираются славянские слова.

Этот механизм, как и любое другое явление, ставшее предметом научного разбирательства, можно, по всей видимости, описать рядом способов. Мы используем методику семасиологического компонентного анализа, но этот подход совсем не исключает и иных исследовательских процедур.

Сначала несколько замечаний о компонентном анализе.

Слово, как и любая другая знаковая единица языка, обладает двумя аспектами. "В плане выражения слово — лексема, в {{75}} плане содержания — семема. Под лексемой, таким образом, нужно понимать лишь звуковую оболочку слова, под семемой — его содержание" (Н.И.Толстой, Из опытов...,30; он же, Некоторые...). Семема (в системе понятий Н.И.Толстого) разделяется на семы, или дифференциальные семантические признаки; в других терминах семы называются компонентами (значения) (отсюда и наименование методики исследования — компонентный анализ).

Компонентный анализ возник по аналогии с выделением дифференциальных признаков фонем, однако аналогия эта имеет свои пределы. "Если фонология и фонетика установили нечто вроде универсального набора дифференциальных признаков..., то семасиология этого еще не сделала, и неизвестно, будет ли в состоянии сделать вообще, по той простой причине, что число семантических признаков и особенно число свойств предметов реального мира практически не исчислимо" (Н.И.Толстой, Некоторые...,355). Единой методики выделения сем в семемах, подобной выделению дифференциальных признаков в фонемах, до сих пор не предложено. Исследовательские приемы, описанные в литературе (логическое разделение, опрос информантов, "вычитание" семем и т.д.), или не являются универсальными, или не являются алгоритмическими (т.е. строгими) 5. Наиболее распространенным приемом служит как раз интуитивное выделение сем (А.К. Жолковский, И.А. Мельчук и др.6); здесь на поиск сем влияют исследовательские задачи и заранее принятый уровень абстракции, но высшим аргументом все-таки остается "языковый опыт" исследователя.

Нами ниже также практикуется интуитивный подход. Используются словари, но это не меняет дела, поскольку для лексикографов, даже настаивающих на учете контекста в выделении "значений", характерна та же процедура анализа. Удовлетворенность интуицией легко поясняет, почему далее в качестве метаязыка при описании сем был избран естественный (нестрогий) язык. Сами семы выделяются нестрого, так что их нельзя фиксировать с помощью, например, логического языка. {{76}}

В качестве метаязыка выступил современный русский литературный язык, и мы думаем, что многозначность слов возможно преодолеть перечислением ряда синонимов. Например, первая сема в семеме греческого слова ἡλικία описывается через русский метаязык как "возраст; количество лет, прожитых человеком", а вторая — как "рост; вышина; длина тела человека".

Описание сем проводится с синхронных позиций. В нашем примере генетическая связь обеих сем не вызывает сомнений,так что в принципе можно было бы объединить их и при описании отыскать некоторое абстрактное русское слово, охватывающее их двоих. Синхронный принцип запрещает подобный поступок.

И, наконец, последнее. Повсюду принимаются во внимание лишь те семы в слогах, которые интересны для наших задач, т.е. для изучаемого нами перевода. Например, ἡλικία, вообще говоря, имеет и третью сему "пора; эпоха; период; век", но эта сема в новозаветных текстах не представлена, поэтому и не принимается во внимание. Подчеркнем еще раз: в дальнейшем анализе повсюду семы в составе семем слов не приводятся исчерпывающим списком. Такой список, собственно, при интуитивном выделении сем теоретически никогда не завершен.

Принцип общности сем при переводе:
одно-однозначное соответствие, недодифференциация, сверхдифференциация

При переводе основанием для выбора славянского слова — имеются в виду по-прежнему ключевые слова — служило наличие общих сем. Здесь мы говорим лишь о переводах, относящихся к совпадающим элементам греческой и славянской культур (см. выше стр. 25) (действительно: только здесь, как указывалось, применялся пословный принцип перевода).

Анализ излагается частично в графической форме. Применяющаяся здесь символика понятна сама собой; необходимые пояснения приводятся по мере надобности.

Принцип общей семы как основы для перевода выражает себя в ряде случаев, которые, вообще говоря, однородны, но осложнены по-разному.{{77}}

В простейшем случае на основании общей семы слово славянского языка постоянно соответствует определенному слову греческого. Здесь перед нами одно-однозначное соответствие двух слов друг другу.

Например, σταυρός всегда переводится славянским крьстъ, так как

tmp585-1.gif

а общая сема (1) — это "специальное приспособление для казни; символ тяготы, испытаний; символ христианства; крест". На самом деле: κατάβηθι ἀπὸ τοῦ σταυροῦ переводится сълѣзи съ крста (Мф 27,40 и 42; Зогр,Мар,Асс,Сав,Остр; см. также: Мр 15, 30 и 32; Зогр,Мар,Асс,Сав,Остр); имеется в виду приспособление для казни. С другой стороны, εἴ τισ θέλει ὀπίσω μου ἐλθεῖν ἀράτω τὸν σταυρὸν переводится аще къто хощетъ вь слѣдъ ми ити да възъметъ крстъ свои (Мф 16,24; Map,Зогр; см. также: Мр 8,34; Зогр, Мар,Асс,Сав,Остр и Мр 10,21,Зогр,Мар); имеется в виду символ тяготы и испытаний. Мы могли бы разделить эти семы, однако этого не делаем, поскольку в нашей материале это обстоятельство никак не выражает себя.

Такое же одно-однозначное соответствие наблюдается между словами βαπτιστής и крьститель, но, кстати, не между словами βαητίζω и крьстити, об этом ниже.

Материал частично почерпнут из Словаря.,.,̠,77,78.

Подобное же соответствие находим между ἀλώπηξ и лисъ (Мф 8,20;Зогр,Map,Асе,Сав; в тех же источниках также и в Лк 9,58); αἷμα и кръвь (см., например: Мф 27,49;Зогр,Мар,Асс, Сав; Ио 19,34, в тех же памятниках и т.д.); πτύον и лопата (Лк 3,17; Зогр,Map,Асе,Сав,Остр; Мф 3,12,Зогр); φεύδεσθαι и лъгати (Мф 5,11;Зогр,Асс,Сав,Остр); εὐνοῦχος и каженикъ (Мф 19,12;Мар,Асе,Сав,Зогр,Остр); στάχυς и класъ (Мр 2,23; Зогр,Map,Асе,Сав,Остр; Мр 4,28,Зогр,Map); ὅρκος и клѧтва (Мф 5,33;Зогр,Map); ὄνομα и имѧ (Лк І,έІ;Мар,Асе,Остр; Лк 11,2;Зогр,Мар,Остр; Мф 27,57;Зогр,Map,Асе,Остр); γῆ и землѧ{{78}} (Μφ 27,51; Зогр,Map,Асе,Остр; Мф 5,5;Зогр,Мар,Асс,Остр; Мф 13, 5;Зогр,Мар) (правда, имеется перевод на земли наречия χαμαί из ἔπεσαν χαμαί Ио 18,6, Зогр,Map,Остр,Асе,Сав, однако это особый случай); ὄφις и змии (Ио 3,14; Сав,Map,Асе,Остр; Мф 10,16; Зогр,Map,Асе,Остр); κόκκος и зръно (Ио 12,21; Зогр,Map,Асс, Остр; Мф 1έ,έ1; Зогр,Мар; Лк 1έ,19; Зогр,Мар,Асс,Сав,Остр; Мр 4,31; Зогр.Мар и т.д.); ὁδούς и зѫбъ (Мф 5,38;Зогр,Мар); ζυγός и иго (Мф 11,30; Зогр,Мар,Асс,Сав,Остр; Мф 11,29, в тех же памятниках) и т.д. Примеров одно-однозначного соответствия можно привести еще достаточное количество.

Тем не менее верно, что не этот относительно простой случай является типичным и самым распространенным.

Прочие случаи можно было бы, если стремиться выразить противопоставленность, назвать осложненными.

Здесь мы различаем два фундаментальных явления — недодифференциацию в славянском по отношению к греческому и сверхдифференциацию.

Например, греч. λἰθος по словарю И.Х. Дворецкого имеет сему "камень", причем существенно, что "камень" должен быть, как и в русском языке, небольшого размера. Иное греческое слово πέτρα также имеет сему "камень", но существенно, что этот "камень" большого размера. Поскольку противопоставленность этих двух слов проходит именно по указанному признаку, можно считать,что перед нами три семы: (1) "камень"; (2) "малый размер"; (3) "большой размер". В славянском переводе, как следует полагать на основании учета контекста и — иного пути нет — учета тех же греческих сопоставлений, слово камы, как и собирательное камениѥ (соответствующее множественному числу греческих слов), не содержит в своей семеме сем (2) и (3). Поэтому принцип общей семы как основы для перевода в этом осложненном случае выражает себя следующим образом:{{79}}

tmp585-2.gif

В переводах наблюдаем смысловую недодифференциацию по отношению к греческому. С одной стороны: ἀποκεκύλισται ὁ λίθος (Μр 16,4) отъваленъ бѣ камень (закрывавший гроб) (Зогр,Map,Асе,Остр); οὐκ ἀφήσουσιν λίθον ἐπὶ λίθον (Лк 19, 44) не оставѧтъ камене на камени (Зогр, Map). С другой же стороны: ἐπὶ ταύτῃ τῇ πέτρᾳ οἰκοδομήσω μου τὴν ἐκκλησίαν (Μφ 16,18) на семь камене съзиждѫ цръковь моѫ (Зогр,Мар, Остр); ἠκοδόμησεν αὐτοῦ τὴν οἰκίαν ἐπὶ τὴν πέτραν (Μφ 7, 24) създа храминѫ своѫ на камене (Зогр.Мар,Асе,Остр). Смысловая недодифференциация приводит к тому, что два славянских слова (или даже большее количество) переводят одно греческое.

Разберем подробно и еще один пример. Греческое слово ἄκρον имеет сему "предел, конец", но существенно, что она применима только к материальным, физически ощутимым объектам. Слово τέλος также имеет сему "конец, завершение", причем она относится лишь к объектам, не имеющим материальной формы. Противопоставленность слов проходит по этому признаку, поэтому устанавливаются три семы: (1) "предел, конец, завершение"; (2) "субстанциональность"; (3) "несубстанциональность". Славянское слово коньць из этих трех сем имеет лишь одну — первую. Наличия хотя бы одной общей семы уже достаточно для того, чтобы перевод мог состояться. Схематически его основа может быть выражена следующим образом: {{80}}

tmp585-3.gif

В результате этого в евангельских переводах наблюдается по отношению к греческому смысловая недодифференциация. С одной стороны: ἄκρον τοῦ δακτύλου (Лк 16,24) коньць прѣста (Сав 506); ἀπ΄ ἄκρων οὐρανῶν ἕως ἄκρων αὐτῶν отъ четырь вѣтръ отъ коньць небесъ до коньць ихъ (небо и земля мыслятся материально) (Мф 24, 31; Зогр, Map, Асс, Сав, Остр). С другой же стороны: ὁ δὲ ủπομείνας εἰς τέλος σωθήσεταιι (Μφ 24, 13) прѣтрьпѣвы же до коньца спасетъ сѧ (Сав 87а); καὶ τῆς βασιλείας αὐτοῦ οὐκ ἔσται τέλος (Лк 1,33) и цр҃ствию его не бѫдетъ коньца (Сав 151а). Между прочим, слово коньчина по составу сем вполне совпадает со словом τέλος , и этого славянского слова мы не встречаем в качестве соответствия ἄκρον (ср. Лк 21,9; Мф 24, 6; Мф 24,14; Мф 26,58).

Подобных случаев недодифференциации в славянском по сравнению с греческим в евангельских текстах довольно много: злато переводит χρυσός (семы: "золото"; "металл") и χρήματα (семы: "золото"; "деньги"); законъ переводит νόμος и ἐντολή ; людиѥ переводит λαός , ὄχλος и ἕθνος ; лоза переводит ἄμπελος и κλῆμα . Греческим πρόσωπον и ὄφις соответствует одно лице; ἀγάπη и φιλία — одно любы; κλείνη и κράββατος — одно ложе; κίναξ и τράπεζα — одна дъска; κύριος и δεσπότης — один господинъ или господь; πόλις и κῆνος — один градъ и т.д. Количество подобных примеров может быть увеличено, однако приведенный материал, на наш взгляд, уже достаточен для правильного понимания механизма перевода.

Рассмотрим теперь случай, обратный изложенному выше. {{81}}

Греческое слово πνεῦμα имеег семы (1) "жизненный принцип в человеке; элемент в противопоставлении в человеке двух начал (духовного и телесного); душа (покидающая тело после смерти)" и (2) "внечеловеческое жизненное начало; дух". Эти семы разнесены по двум славянский словам, поэтому одно греческое слово переводится двумя славянскими, но принцип перевода— общность сем — при этом никак не нарушается. Схематически этот принцип можно представить следующим образом:

tmp585-4.gif

Действительно, с одной стороны: καὶ ἐπέστρεψεν τὸ πνεῦμα αὐτῆς, καὶ ἀνέστη παραχρῆμα и абие възвратисѧ дѡша еѧ и вьскрѣсе абие (Лк 8,55; Сав 53а); с другой стороны: πνεῦμα σάρκα καὶ ὀστέα οὐκ ἔχει дѹхъ плъти и кости не иматъ (Лк 24,39; Map, Асе,Остр)7.

Еще один пример. Глагол βλέπω имеет семы (1) "видеть; смотреть; воспринимать зрением" и (2) "остерегаться; опасаться; беречься; смотреть, как бы не..." (Словарь Дворецкого, 297,298).

Эти семы комплексно не представлены ни в одном из славянских слов, а закреплены за некоторым рядом, что и объясня-еϭ вариативность переводов.

tmp585-5.gif

Ср.: βλέπω τοὺς ἀνθρώπους зьрѭ чловѣкы (Мр 8,24; Map), а в том же месте в Зогр виждѫ; βλέπων εἰς τὰ ὀπίσω (Лк 9,62; Зогр,Мар,Асс,Сав,0сгр); ἵνα βλέποντες βλέπωσιν καὶ μὴ ἴδωσιν да видѧще видѧтъ и не ѹзьрѧтъ (Мр 4, 12; Зогр, Map); ὅτι τὸ φῶς τοῦ κόσμου τούτου βλέπει ѣко свѣтъ мира сего видитъ (Ио 1І,9; Зогр,Мар,Асс,Сав,Остр). С другой стороны: βλέπετε τί ἀκούετε блюдѣтесѧ чьто {{82}} слышите (Мр 4, 24; Зогр,Map); βλέπετε οửν πῶς ἀκούετε блюдѣте ѹбо како слышите (Лк 8,18; Зогр,Мар,Асс,Сав,Остр); βλέπετε ἀπὸ τῶν γραμματέων блюдѣтесѧ отъ книжъникъ (Мр 12,38 ). Между прочим, греческий глагол βλέπω почти полностью синонимичен глаголу ὁραω, так что славянские слова зьрѣти, видѣти и блюстисѧ переводят этот последний и выражают те же две семы, которые были указаны выше. Ср.: ὁρᾶτε μηδεὶς γινωσκέτω блюдѣта ни единѹмѹ не рьцѣта (Мф 9,30; Сав 38а). Здесь мы видим еще одно подтверждение принципа общности сем при переводе и только этого принципа — лексемы во внимание при переводе не принимаются, они могут быть произвольными.

Интересным примером является перевод греческой лексемы ἁλιεύς с семой (1) "рыбак; моряк; ловец; охотник", причем поскольку слово является производным от ἅλς 'море', упоминания о рыбах, содержащегося во внутренней форме славянского слова рыбарь, в нем нет. Это обусловило сочетаемость данного слова в новозаветных текстах с "уловлением человеков": οιήσω ủμᾶς γενέσθαι ἁλιεῖς ἀνθρώπων (Мр 1,Ι7). С другой стороны, ἁλιεύς остается наименованием профессии: ἦσαν γὰρ ἁλιεῖς (Μρ 1,16). В славянском употребление слова рыбарь в первом чтении оказалось невозможным, здесь выступает слово ловьць: сътворѫ вы быти ловьца человѣкомъ. Во втором чтении имеем: бѣста бо рыбариѥ. Ср. также показательные чтения в Лк 5,2,9; Мр 1, 16,17; Мф 4,18,19; Ио 21,3.

Интересным примером является также перевод греческих глаголов ἐρωτάω, αἰτέω и παρακαλέω . Первый из них имеет две семы: (1) "задавать вопрос; спрашивать" и (2) "просить; выпрашивать; просить в молитвах"; все три глагола имеют вторую сему (См. Словарь Дворецкого, 57,670,1291). В славянском языке обе семы разнесены по разным словам: первая присутствует в слове въпрошати, а вторая - в словах молити, молитисѧ, помолитисѧ, ѹмолити, просити, испросити, въспросити. Механизм перевода допускает следующее схематическое представление: {{83}}

tmp585-6.gif

Ср.: πάλιν οửν ἐπηρώτησεν αὐτούς; пакы же ѧ въпроси јс҃ кого ищете (Ио 18,7; Сав 1096); ὁ οửν ἀρχιερεὺς Ạρώτησεν τὸν Ἰησοῦν περὶ τῶν μαθητῶν αὐτοῦ архиереи же въпросиша јс҃а о ѹченицѣхъ его (Ио 18,19; Сав 1106); подобное употребление глаголов ἐρωτάω и въпрошати в Ио 18,21, Ио 16,30, остальные многочисленные случаи приведены в словоуказателе к Сав на стр. 164. С другой стороны: ἐγὼ περὶ αὐτῶν ἐρωτῶ азъ о сихъ молѫ тѧ (Ио 17,9; Сав 26а); οὐ περὶ τούτων δὲ ἐρωτῶ μόνον... не о сихъ же молѫсѧ тъчиѫ нъ о вѣрѹѫщихъ ... въ мѧ (Ио 17,20; Сав 108); ἄν τι αἰτήσητε τὸν πατέρα ἐν τῷ ὀνόματί μου δώσει ủμὭν. ἕως ἄρτι οὐκ ᾐτήσατε οὐδὲν ἐν τῷ ὀνόματί μου· αἰτεῖτε καὶ λήμψεσθε елико просите отъ оц҃а о имени моемь дастъсѧ вамъ. доселѣ не просисте ничесоже о имени моемь. просите и дастъсѧ вамъ (Ио 16, 23-24; Сав 140а); οἱ δὲ δαίμονες παρεκάλουν αὐτὸν бѣси же его молѣхѫ (Мф 8,31; Сав 36а); παρεκάλει αὐτὸν молѣше и (Мф 18,29; Сав 436). В пределах одной фразы два разных греческих глагола переводятся одинаково: ἐν ἐκείνῃ τῇ ἡμέρᾳ ἐν τῷ ὀνόματί μου αἰτήσεσθε, καὶ οὐ λέγω ủμὭν ὅτι ἐγὼ ἐρωτήσω τὸν πατέρα περὶ ủμῶν. въ тъ дн҃ь въ имѧ мое помолитесѧ и не гл҃ѫ вамъ яко азъ ѹмолѫ оц҃а за васъ (Ио 16,26,Сав 140а). Аналогичные примеры см.: Мф 8, 34; Сав 366; Мф 27,20; Сав 1166; Мф 18,19, Сав 29б-30а; Лк 14, 1818; Сав 596.

Случаи перевода греческих полисемных слов двумя {{84}}славянскими (а также их большим числом) в евангельских текстах довольно многочисленны: θαρσέω переводится или как надѣѧтисѧ или как дрьзати; προσκυνέω переводится или как кланѧтисѧ, или как молитисѧ; ζητέω переводится или как искати, или как просити8; τράπεζα переводится или как столъ, или как дська; βίος переводится или как жизнь, или как имѣниѥ; ἀσπασμός переводится или как цѣлованиѥ, или как витаниѥ; βάητισμα переводится или как погрѹжениѥ, или как крьщениѥ и т.д. Количество примеров может быть увеличено.

Таким образом, всего мы рассмотрели три основных случая перевода по принципу общности сем, один простой, а два осложненных. Во-первых, семы греческого слова могут точно соответствовать семам славянского, так что между двумя словами возникает одно-однозначная связь. Во-вторых, некоторые семы греческих слов никак не выражаются в славянском, в результате чего два греческих слова (или их большее количество) переводятся одним славянским словом; перед нами так называемая недодифференциация. Наконец, в-третьих, некоторые семы одного греческого слова разнесены по нескольким славянским словам, так что в переводе одному греческому слову соответствуют, например, два славянских; перед нами так называемая сверхдифференциация .

О роли контекста при актуализации сем

Согласно принципам, принятым в методике компонентного анализа, семема слова анализируется изолированно от текста, т.е. как явление языка (если поддерживать противопоставление языка и речи).Однако в полисемном слове контекст обусловливает актуализацию только одной семы и нейтрализацию прочих, и переводчик в своей деятельности (сознательно или — чаще — интуитивно) учитывает это обстоятельство.

Например, выше мы упоминали,что слово βίος имеет две семы (1) "период существования человека; век; противоположное смерти; жизнь" и (2) "имущество; достояние; богатство". Эти сены разнесены по двум славянским словам — (1) жизнь и (2) имѣниѥ. {{85}}

Выбор и помещение в тексте одного из слов славянского языка определяется тем, какая сема из двух актуализировалась в греческоы, т.е. практически определяется учетом окружения греческого слова. Например, в притче о благочестивой вдовице говорится, что она πάντα τὸν βίον.. ἔβαλεν. Контекст запрещает понять слово βίος в смысле жизнь, поскольку вдовица очевидным образом осталась жива; в результате имеем перевод: все имѣние въврьже (Лк 21,2; Сав 66а). В притче о блудной сыне этот сын просит отца разделить между наследниками имущество при жизни, и отец διεῖλεν αὐτοῖς τὸν βίον раздѣли има имѣнье (Лк 15,12; Зогр, Map,Асс, Сав, Остр); далее в притче сказано о сыне: ὁ καταφαγῶν σου τὸν βίον μετὰ πορνῶν изѣды твое имѣние с любодѣицами (Лк 15,30). В обоих переводах выбор слова был вызван учетом очевидного контекста.

В предыдущем разделе главы в той части, где говорилось о сверхдифференциации, всюду при переводе контекст играл свою роль. Имеется в виду, конечно, контекст греческий, а не славянский; о роли славянского контекста в другом отношении (в сохранности славянских словосочетаний) см. в третьей главе.

Этот правильный учет контекста при переводе полисемных греческих слов многократно отмечался исследователями деятельности Кирилла и Мефодия и по справедливости оценивался очень высоко. Кроме И.В.Ягича (История...) и Ф.Гривца (Константин...), много внимания данному вопросу уделил Э. Χернекер, материал которого в силу его показательности и нечастой цитируемости мы далее приводим, — правда, в малых выдержках.

Греческое слово δωρεάν имеет две семы: (1) "бесплатно; безвозмездно; gratis" и (2) "беспричинно; напрасно; frustra". В зависимости от контекста имеем переводами тѹне или спыти (Э.Χернекер, Переводческое..., 399).

Слово πατάσσωтакже имеет две семы: (1) "ударить; ранить; сбить" и ( 2) "убить". В зависимости от контекста актуализируется или первая сема и тогда в переводе употребляется ударити (Лк 22,50; Мф 26,51), или вторая и тогда в {{86}}переводе имеем поразити (Мр 14,27; Мф 26,31) (там же, 401).

Далее без комментариев приведем несколько сопоставлений Χернекера: κατάγνυμι имеет содержательными переводами прѣломити (Мф 12,20) и прѣбити (Ио 19,3Ι); ἡλικία, как и мы упоминали, переводится как въздрастъ (Ио 9,21) и тѣло (Лк 19, 3; Мф 6,27); χῶρα имеет соответствиями слова страна (Лк 15,13; Мф 8,28) и нива (Лк 12,16; Ио 4,35); ἐλπίζω переводится надѣятисѧ и ѹпъвати (Лк 23, 8; 24, 21; но: Мф 12, 21; Ио 5, 45); ὁδηγέω дает в славянском тексте вообще водити (Мр 15,14), но применительно к ΢уху-Утешителю наставлѧти (Ио 16,13); πηγή обычно стѹденьць или кладѣзь, но в беседе Иисуса с самаритянкой, где говорится о воде живой, а также в эпизоде с кровоточивой женой — источьникъ (Ио 4,14; Мф 5, 29); πλίνη переводится как одръ, когда речь идет о носилках, и как ложе, когда говорится о постоянном месте ночлега (Лк 14, 34); есть, однако, случаи, когда вариативность трудно поддается объяснению, — σφραγίζω переводится как запечатьлѣти (Ио 3, 33) и как знаменати (Ио 6,27) (это недоумение Χернекера мы пытаемся разъяснить несколько дальше в тексте главы). См.: там же, 400, 401, 404, 408, 411.

Наиболее характерными примерами учета греческого контекста при переводе, по справедливому мнению Э.Χернекера, являются слова πενθερά с семами (1) "свекровь; мать мужа по отношению к жене" и (2) "теща; мать жены по отношению к мужу" и παιδίον (1) "мальчик 10-14 лет" и (2) "девочка 10-14 дет". В соответствующих ясных контекстах наблюдаем переводы свекры (Мф 10,35; Лк 12,53) и тъща (Мр 1,30; Лк 4,38; Мф 8,14), с одной стороны, и отроча (обычно) и отроковица (Мр 5,39; Мр 7,30), с другой.

Сделанные наблюдения, во-первых, заставили Э.Χернекера не согласиться с Брюкнером, который, как мы упоминали, писал о низком качестве первых славянских переводов, и, во-вторых, привели его к мысли о вероятном славянском происхождении первоучителей. Во всяком случае, по Χернекеру, вполне можно {{87}}доверять свидетельству царя Михаила, что солуняне чисто по-славянски беседуют. Между прочим, Χернекеру принадлежит попытка развернутого обоснования термина "переводческое искусство", который применительно к Кириллу и Мефодию должен был заменить более распространенный термин "переводческая техника" (там же, 412). Сейчас этого термина придерживаются многочисленные исследователи (среди них, например, Ф. Гривец). По мнению Χернекера, в евангельском славянском переводе так много от выдающейся личности творца, что надо говорить не о технике, которая доступна многим, а именно об искусстве, которое неповторимо и несет на себе следы индивидуальности.

На наш взгляд, хорошо сказано.

Со взглядами Э.Χернекера совпадают некоторые материалы, сообщенные А.С.Львовым (Очерки...)·

Он подтверждает вывод своего немецкого предшественника по поводу избирательного (со сверхдифференциацией) перевода δωρεάν словами тѹне "даром; бескорыстно; безвозмездно", спыти "безосновательно; беспричинно", но прибавляет к паре слов еще одно — ашють "безрассудно" (оно, правда, в евангельских текстах не встречается). По его мнению, семантические причины ответственны за перевод греч. πίναξ разными словами блюдо и миса и за перевод слова ἐξουσία как власть и область. Из-за актуализации разных сем, согласно мысли того же автора, ἐν ἀρχῇ переводится или как искони, или как испрьва (хотя "правильное" различие в семантике отражено только в Асс, а в других памятниках от него остались одни следы). А.С.Львов подтверждает вывод Χернекера о семантической разнице между словами кладѣзь, стѹденьць и источьникъ в переводах πηγή. Заметим, однако, что ни здесь, ни выше (по отношению к словам тѹне и спыти) он почему-то не ссылается на Χернекера и не приводит его немаловажных материалов. Что же касается слов ложе и одръ, которыми переводится греч. κλίνη и которые по Χернекеру имеют разные семы, то здесь Львов ему противоречит: "имеются основания предполагать, чго редакторы {{88}} и писцы дошедших до нас памятников не различали в значениях ложе и одръ". Но, между прочим, этот вывод получен несколько непоследовательным путем: в абзаце, предшествующем ему, говорится, что в чтении Мф 9,7 (Асс, Map) въстани възьми ложе свое и иди въ домъ употребление слова одръ по семантическим причинам невозможно; следовательно, славянские слова имели все-таки разные семы. Соотношение сем по Χернекеру и по Львову в данном случае, как видно, противоположное, но семантическое различие слов фактически не отрицается. Различие в семах ответственно за появление натрѹти и напитѣти на месте греч. τρέφω , за появление продати и вѣнити на месте πωλέομοι. Материалы Львова подтверждают также семантическое различие между ѹповати и надьятисѧ в переводе греч. ἐλπίζω:"ѹповати встречается там, где выражается твердая уверенность, убежденность, чаще всего, где речь идет о надежде на бога; надѣятисѧ употребляется для обозначения, так сказать, обычных ожиданий, чаяний", Точно таковы же и выводы Χернекера. Специальным тонким анализом Львов показывает различие в семах слов година и часъ, переводящих греч. ὥρα , а также в семах слов чрѣво и ѫтроба, переводящих κοιλία. В общих выводах автор справедливо указывает, что в некоторых случаях переводчики, "используя наличный словарный запас... диалекта", переводили "одно и то же греческое слово в зависимости от лексико-семантических особенностей" (А.С.Львов, Очерки..., 38,64, 70, Ϊ34, 145, 171, 188,218, 244, 262, 279, 286).

Таким образом, если при переводе полисемных греческих слов славянскими имела место сверхдифференциация, т.е. перевод одного греческого слова двумя или тремя славянскими, то переводчики, как правило, принимали во внимание греческий контекст. Лишь контекст позволяет судить о том, какая сема из ряда возможных актуализировалась и какие нейтрализовались.

Поэтому качественный принцип перевода, о котором мы говорим в настоящей главе, нуждаегся в уточненной формулировке: при переводе ключевых слов применялся принцип совпадения сем и, {{89}} как правило, учитывался греческий контекст 10.

Свободное варьирование синонимов

Одно-однозначное соответствие, недодифференциация и сверхдифференциация не являются единственными механизмами перевода ключевых слов.

Необходимо продолжить рассмотрение нашей темы.

Здесь к трем описанным случаям прибавится еще несколько.

Во-первых, если одно греческое слово переводится двумя славянскими, это не всегда означает, что греческое слово полисемно и что, следовательно, выражаются разные семы, т.е. что перевод обусловлен смысловыми причинами. Например, если сопоставить употребление заимствований и исконных слов, то справедливость сказанного выступит особенно наглядно. Например, ἡγεμών заимствовано в форме игемонъ с семой "правитель" это слово употреблено в Мф 27, 21 (Зогр, Map, Асс, Остр, Сав), Мф 27, 23 (в тех же памятниках), Мф 27, И (там же), Мф 28,14 (Зогр, Map, Асс, Сав), Мф 27, 15 (там же) и т.д. Однако в ряде мест и в тех же памятниках (безотносительно — в чтениях апракоса или тетра) ἡγεμών переводится как воѥвода: ἐπὶ ἡγεμόνων ... σταθήσεσθε ἕνεκεν ἐμοῦ прѣд̾ воеводами станете мене ради (Мр 13,9, Зогр, Map). Так же в Лк 20, 20 (Мар,Зогр) и т.д. Это же слово, между прочим, переводит и греч. στρατηγός — Лк 22, 4 (Зогр, Map). Кроме того, ἡγεμών переводится и как владыка — так в Мф 2,6 (Сав, Остр). Интересно, что в параллельном месте чтению Мр 13, 9, приведенному выше, в Лк 21,12 ἀπαγομένους ἐπὶ ἡγεμόνας ἕνεκεν τοῦ ὀνόματός μου находим ведомы къ ... владыкамъ имене моего ради, и это в тех же Map, Зогр (еще и в Асс, Сав, Остр). Контексты совершенно одинаковы, исходные греческие слова одни и те же, совпадают и памятники (так что нельзя предположить участие в работе второго лица), а переводы различны!

Подобное соотношение — два славянских слова без видимых семантических причин переводят одно греческое — вообще {{90}}характерно для заимствований и их исконных эквивалентов: ср. алекторъ и кѹръ (или кокотъ); власвимия и хѹла; газофулакия и казънохранилище (или съкровищное хранилище); ѵпокритъ и лицемѣръ; киньсь и оброкъ; лентии и понява; поръфѵра и прѣпрѧда (или багърѣница); синедрионъ и съньмъ; параклитъ и ѹвѣтникъ и т.д. ΢ополнительный материал можно найти у И.В.Ягича в его "Истории...": акридъ-прѫзи, динарь-пѣнѧзь, катапетазма-опона, кентѹрионъ-сътьникъ, мѵро-помазание, пира-мощна, равви-ѹчителю, скинии-кѹщѧ, сѹдарь-ѹбрѹсъ, трапеза-дъскы, хитонъ-риза (см. стр. 301, 305, 310, 311, 313, 316, 317, 318, 319, 320, 321).

Однако это соотношение характерно и для славянских слов, связанных между собой отношением синонимии. Здесь речь идет, правда, о контекстуальных синонимах, а не о синонимах абсолютных, как в предыдущем случае.

Например, в Сав в пределах притчи о милостивом самаритянине слово πλησίον переводится по-разному: ίς ἐστίν μου πλησίον кто естъ ближьны мои (Лк 10, 29, лист 56а); τίς τούτων τῶν τριῶν πλησίον δοκεῖ σοι γεγονέναι кто ѹбо тѣхъ трии искрьны мьнить ти сѧ быти (Лк 10, 36, лист 566). Слово κλησίον является для притчи исключительно важным, тоскольку в нем содержится ответ на вопрос, кого считать ближним; замена ключевого слова с переменой семы представляется поэтому здесь невозможной; мы наблюдаем замену лексемы при сохранности семы. Допустимо считать, что слова ближьнии и искрьнии не являются абсолютными синонимами, т.е. что в их семемах наборы сем различаются, — и А.С.Львов стремится показать это (Очерки..., 52), — но в данном контексте актуализировались общие для них семы.

Схематически механизм перевода в рассмотренном примере можно представить себе следующим образом:{{91}}

tmp585-7.gif

На схеые цифрой 1 обозначены совпадающие семы, а цифрами 2 и 3 — расходящиеся (качество сем несущественно), причем контекст обусловил актуализацию именно совпадающих сем. А это в свою очередь означает, что два славянских слова способны относительно свободно замещать друг друга. Именно такую свободную замену мы и видим в границах наших источников: пример из Сав мы уже привели, аналогичное положение дел и в Зогр. В Map и Асс, правда, последовательно употребляется искрьнии, а в Остр, напротив, — ближьнии.

Примером, подтверждающим свободное варьирование контекстуальных синонимов, переводящих одно и то не греческое слово, являются переводы глагола ἔρχομαι "идти; ходить", а также его производных. В Сав в проповеди Иоанна Крестителя синоптические евангелия буквально передают его слова: ἔρχεται ὁ ἰσχυρότερός μου (Мр 1,7) и ἔρχεται δὲ ὁ ἰσχυρότερός μου (Лк 3,16). В переводе наблюдаем варьирование ключевых глаголов: в первом случае грѧдетъ крѣплии мене (146а), во втором — идетъ же крѣплии мене (1476) .Далее в Сав на листах 84а, 856, 102а,1066, 1476, I486 и т.д. ἔρχομαι переводится через ити, а на листах 266, 27а, 28а, 82а, 86а, 1406, 146а и т.д. - через грѧсти. Аналогичное варьирование в других памятниках легко проследить по Словарю..., 445 и 835-836.

Интересный случай — свободное варьирование контекстуальных синонимов быти и прѣбыти, переводящих греческий глагол μένω. Хотя славянские слова и не тождественны в отношении наборов сем, при переводе μένω актуализируются совпадающие семы, так как контекстами варьирование никак не объясняется. Ср.: μείνατε ἐν ἐμοί (Ио 15,4) бѫдѣте въ мнѣ (Сав 27а); в том же стихе ἐὰν μὴ ἐν ἐμοὶ μένητε {{92}} аще въ мнѣ не прѣбѫдете (Сав 276). Контексты здесь, как ясно видно, практически идентичны, а употреблены разные славянские слова. Χообще в притче о лозе, откуда взяты приведенные примеры, μέναω встречается 7 раз, из них при переводе в Сав 3 раза использован глагол быти и 4 раза — прѣбыти. Контексты допускают свободную замену этих слов; и в других памятниках мы наблюдаем по сравнению с Сав варианты.

Подобное же контекстуально не обусловленное, т.е. произвольное варьирование находим в Сав в чтении от Мф 10,37: ὁ φιλῶν πατέρα ἢ μητέρα ủπὲρ ἐμὲ οὐκ ἔστιν μου ἄξιος· καὶ ὁ φιλῶν υἱὸν ἢ θυγατέρα ủπὲρ ἐμὲ οὐκ ἔστιν μου ἄξιος любѧи оц҃а ли мтр҃е паче мене нѣсть ми на подобѫ. и любѧи сн҃а ли дьщере паче мене нѣсть мене достоинъ (376); здесь άξιος переводится по-разному: на подобѫ и достоинъ, хотя греческий контекст совпадает слово в слово.

Думается, что и выше, в том месте, где упоминался пример Χернекера с переводом σφραγίζω как запечатьлѣти и как знаменами без видимых смысловых причин, перед нами также были контекстуальные синонимы.

Контекстуальное варьирование наблюдаем также в словах -синонимах животъ и житие, переводящих греч. ζωή (И.В.Ягич, История..., 287), лѫкавыи и неприѣзнь, переводящих греч. πονερόν (А.С.Львов, Очерки..., 191), храмъ и домъ, переводящих греч. οἶκος (или οἰκία ) (А.С.Львов, Очерки..., 255), шюи и лѣвыи, переводящих греч. εὐώνυμος (там же, 269). Вcе эти слова употребляются в границах одного и того же памятника, причем их варьирование не удается объяснить какими-либо семантическими причинами. Подобный материал широко приводит И.В.Ягич в своей "Истории...": минѫти и мимоити без видимых изменений смысла переводят παρέρχομαι; възвѣстити и повѣдѣти при тех же условиях переводят ἀπαγγέλλω; пропѧти и распѧти переводят σταυρόω; съгрѣшение и прѣгрѣшение переводят παράπτωμα; сътѧжати и притѧжати переводят κτάομαι; храмъ и храмина {{93}} переводят οἶκος и т.д. (см. стр. 290, 284, 293, 296, 298). Количество примеров на варьирование контекстуальных синонимов можно было бы увеличить.

Рассмотрим дальнейший типичный случай.

Контекстуальные синонимы являются, разумеется, характерной чертой не только славянского языка, но и греческого. В исходном греческой тексте нередко наблюдается варьирование двух лексем, но семы остаются незатронутыми; в этом случае в славянском тексте может быгь употреблено — и так часто бывает — только одно слово.

Например: слова ἄξιος и ἰκανός, как видно из словаря И.Х. Дворецкого (179,818), вообще говоря, обладают различными семемами, хотя некоторые семы повторяются и там, и здесь; в эпизоде с исцелением раба сотника сказано об этом сотнике: ἄξιός ἐστιν ᾧ παρέξῃ τοῦτο (Лк 7,4), а с другой стороны, сотник сказал сам о себе: οὐ γὰρ ἱκανός εἰμι ἵνα ủπὸ τὴν στέγην μου εἰσέλθῃς (Лк 7,6). Контекст показывает, что в данном случае в двух разных греческих словах имела место актуализация общих сем, в результате чего в переводе наблюдаем: достоинъ есть еже аще даси емѹ (Сав 50а) и нѣсмь бо достоинъ да подъ кровъ мои вьнидеши (там же); одно славянское слово переводит два греческих не в силу недодифференциации, как мы видели ранее, а по причине контекстуальной синонимии в греческом исходном тексте. Если применить схему, то механизм перевода выступает следующим образом:

tmp585-8.gif

Совпадающие семы обсзначены одинаковыми цифрами, а расходящиеся разными; качество сем несущественно для наших задач.

Особенно ярко контекстуальная синонимия в греческом видна на примере взаимозаменяемости слов ἀγαπάω и φιλέω. {{94}}

В чтении Ио 21, 15-17 содержится троекратное вопрошение апосюла Петра и три его ответа, построенные вокруг этих двух ключевых слов, — Σίμων Ἰωάννου, ἀγαπᾷς με ... ; ... Ναί, κύριε, σὺ οἶδας ὅτι φιλῶ σε... Σίμων Ἰωάννου, ἀγαπᾷς με; ... σὺ οἶδας ὅτι φιλῶ σε... Σίμων Ἰωάννου, φιλεῖς με; ... σὺ γινώσκεις ὅτι φιλῶ σε; здесь 2 раза употреблен глагол ἀγαπάωи 4 раза — φιλέω. В славянском переводе все 6 раз употреблен глагол любити: симоне ионинъ любиши ли мѧ ... еи ги҃. ты вѣси яко люблѫ тѧ ...симоне ионинъ любиши ли мѧ ...ты вѣси яко люблѫ тѧ ...симоне ионинъ любиши ли мѧ ...ты вѣси яко люблѫ тѧ (Сав 141а). Переиена глагола в вопрошении в греческом тексте ясно показывает, что перед нами контекстуальные синонимы; никакими смысловыми причинами она не может быть объяснена. Ср., кстати, в этом же примере контекстуальную синонимику глаголов οἶδα и γινῶσκω: σὺ οἶδας (Ио 21, 15) ты вѣси и σὺ γινώσκεις (Ио 21,17) ты вѣси.

Аналогичные случаи контекстуальной синонимии двух греческих слов, имеющей своим результатом их перевод одним славянским словом, см.: προσκυνέω (Мф 8,2) и γονυπετέω (Мф 17, 14) переводится как кланятисѧ (Зогр, Ac, Map) или поклонятисѧ (Сав); ζητέω в одном чтении (Мр 6,33) контекстуально совпадает αἰτέω: ζητείτε δὲ πρῶτον τὴν βασίλευαν τοῦ θεοῦ просите же прѣжде цр҃ствия бж҃ия (Сав 34а); σφυρίδας (Мф 15,37) и κόφινος (Мф 14,20) переводятся как кошьница (Зогр, Map, Остр); контекстуально (но не абсолютно!) синонимичны βρῶμα (Мф 14,15) и βρῶσις (Ио 4,32), которые переводятся словом брашьно (Зогр, Ac, Map, Сав, Ocтp); ἀγαλλιάω (Мф 5,12) и εὐφραίνω (Лк 16,19) по той же причине переводятся как веселитисѧ; аналогичное положение наблюдаем в соотношении βλέπω (Мр 4,12), θεωρέω (Ио 4,19) и видѣти (Зогр, Map, Асс); ср. также ὁμολογέω (Мф 10,32), ἐξηγέομαι (Ио 1, 18) и исповѣдати (Зогр, Map, Асс, Остр) и т.д.{{95}}

Количество примеров может быгь значительно увеличено.

В данной разделе главы мы говорили о варьировании синонимов — кратко об абсолютных синонимах и более пространно о контекстуальных. Χарьирование синонимов наблюдается как в греческом языке, так и в славянском, поэтому соответствие "пара слов — одно слово" имеет место в двух направлениях. Основой соответствия остается наличие общих сем: семемы контекстуальных синонимов могут не совпадать, равно как и семемы переводящих слов, однако перевод бывает лишь тогда, когда, во-первых, в составах семем всех (и греческих, и славянских) слов имеются общие семы и, во-вторых, контекст обусловил актуализацию именно этих общих сем.

Здесь повсюду мы говорили только о принципиальной возможности варьирования синонимов, а о причинах варьирования не упоминали. Действительно, наличие в семемах общих сем и обусловленная контекстом актуализация их в словах ближьнии и искрьнии дает возможность перевода слова πλησίον, но мы по-прежнему ничего не знаем, почему выбирается первое или второе слово. С лингвистической точки зрения, на наш взгляд, причины выбора слов из синонимического ряда вскрыть невозможно, — с этих позиций приходится говорить о равной вероятности употребления любого слова из этого ряда. Некоторые психолингвистические теории, однако, содержат попытки ответа на поставленный вопрос — вероятность выбора слова из ряда возможных зависит от его общей частотности, психолингвистической устойчивости, длины, а также от эвфонетических факторов11. В этой области, правда, слишком много проблематичного, поэтому нам представляется достаточным разобрать механизм перевода лишь в аспекте возможностей для актуализации слов, а аспект реализации возможностей исключить из рассмотрения.

О цепочечной связи между словами

Принцип общности сем, объясняющий механизм перевода ключевых слов, обнаруживает себя, как мы видели, в {{96}} некотором количестве однородных, но внешне различных случаев; ср. одно-однозначное соответствие, недодифференциацию, сверхдифференциацию, синонимическое варьирование. Вcе они ранее были рассмотрены отдельно друг от друга, но эта изоляция некоторых проявлений закономерности перевода есть инструмент, облегчающий анализ; в материале все они переходят друг в друга, так что возникает мозаика разнообразных семантических связей. Эта мозаика не лишена специального лингвистического интереса, поскольку на ее основе возможно измерение семантического расстояния (близости, противоположности) между словами и в конечном итоге— построение семантических полей. Нас, однако, продолжают интересовать исключительно механизмы перевода, и настоящий раздел написан именно с этой точки зрения.

Рассмотрим для примера совокупность греческих и славянских слов, содержащих в своих семемах сему "просить; упрашивать". Эта сема выражается греческими глаголами παρακαλέω, ἐρωτάω, δέομαι, αἰτέω и соответствующими славянскими глаголами молити или молитисѧ и просити или въпросити. Глаголу молити (молитисѧ) свойственна и вторая сема "взывать к божеству; молить; молиться". Эта вторая сема выражается, как и в первом случае, четырьмя греческими словами, но повторяются из них лишь три, а четвертое появляется вновь: ἐρωτάω, δέομαι, αἰτέω, προσεύχομαι. Глагол просити (въпросити) в свою очередь выражает третью сему "разыскивать; искать"; в этом случае ему может соответствовать греческое слово ζητέω. Это последнее переводится также славянским словом искати. Прибавим к этому , что глагол ἐρωτάω имеет, кроме первой, еще одну специфическую сему (четвертую) "задавать вопрос; спрашивать". Вcе перечисленные слова оказываются связанными и заменяющими друг друга (не произвольно, а по закономерности, указанной ниже); если устранить звенья второго языка, то, например, едва ли можно было бы говорить о близости' слов молитисѧ и искати или προσεύχομαι и ζητέω . {{97}}

Прежде чем привести обобщающую графическую схему, изложенную выше словами, представляется целесообразным рассмотреть материал. Нам пришлось выписать довольно пространные отрывки для того, чтобы контекст ясно обнаружил актуализировавшуюся сему. Приводятся только славянские выписки, которые достаточны для наших целей, а греческие соответствия только указываются. Материал ограничен Сав, но в других памятниках существенных отличий не обнаруживается.

(I) "просить; упрашивать человека" — καρακαλέω: и молѣхѫ и да възложитъ на нь рѫкѫ (Мр 7,34; 766) (Иисус здесь и далее понимается как человек среди людей); въсь длъгъ твои оставихъ тебѣ. понеже моли мѧ (Мф 18,32; 44а); молишѧ яко да прѣидетъ отъ прѣдѣлъ ихъ (Мф 8,34; 36б); сътьникъ молѧ его и гл҃ѫ (Мф 8,5; 35а); приде къ немѹ прокаженъ молѧи на колѣнѡ падаѧ (Мр 1.40; 756); разгнѣвавь же с и не хотѣше вьнити. оц҃ъ же его ишъдъ молѣше и (Лк 15,28; 69а); падъ же подрѹгъ... молѣше и гл҃ѧ. потрьпи о мнѣ (Кф 18, 29; 436); и падъ при ногѹ ис҃вѹ молѣше и вьнити въ домъ свои (Лк 8,41; 52а); молѣхѫ же ис҃а. да не повелитъ имъ вь бездьнѫ вьнити... и молѣшѫ и бѣси да повелитъ имъ вьнити въ стадо свиное (Лк 8,31-32; 54а).

(1) — ἐρωτάω : молишѧ же пилата да прѣбиѭтъ голѣни ихъ (Ио 19,31; 129б); и молишѧ и всь народъ... отити отъ нихъ (Лк 8,37; 546); ѹченици его молѣхѫ (Мф 15,23; 66а); молѫ тѧ оч҃е. да посълеши лазора въ домъ оц҃а моего (Лк 16, 27;51а); молѫ тѧ имѣи мѧ отърещисѧ (Лк 14,18; 596); молѫ тѧ имѣи мѧ отърекъшасѧ (Лк 14, І9; 596).

(1) ~ δέομαι : молѣше же сѧ емѹ мѫжъ ... дабы сь нимь былъ (Лк 8,38; 546).

(1) — αἰτέω : просите и дасть сѧ вамъ всѧкъ бо просѧи приемлетъ (Лк 11,10); ѹ оц҃а сн҃ъ въспроситъ хлѣба (Лк 11,11); аще ли въспроситъ аица (Лк 11,12); оц҃ь вашъ ...дастъ дх҃ъ благъ просѧщимъ ѹ него (Χк 11,12) (все перечисленные примеры на листе 67а); егоже колиждо просиши ѹ ба҃.{{98}} дастъ тебѣ бъ҃ (Ио II, 22; 82а); не вѣста сѧ чесо просѧща (Мр 10,38; 806) и т.д.

(2) — ἐρωτάω: азъ о сихь молѫ тѧ. не о всемь мирѣ молѫ (Ио 17,9; 107а); нъ молѫ да вьзъмеши ѧ отъ мира (Ио 17, 15; 108а); не о сихъ же молѫ сѧ тьчиѭ. нь о вѣрѹѭщихъ словесемъ ихъ (Ио 17, 20; 108а); азъ о сихъ молѫ та а не о всемь мирѣ молѫ (Ио 17, 9; 26а) (повторяющееся место в апракосе; см. то же самое чтение несколькими строчками выше на листе 107а).

(2) — δέομαι : бъдите ѹбо на всѧко врѣмѧ молѧще сѧ (Лк 21,36; 70а).

(2) — προσεύχομοι : виноѭ далече молѧтъсѧ (Лк 20,47; 65б); молите же сѧ да не бѫдетъ бѣство ( sic! ) ваше зимьно (Мф 24,20; 87б); паде ниць молѧсѧ и глѧ. оч҃е мои (Мф 26, 39; 95б); и бывъ въ подвизѣ прилежьно молѣшесѧ (Лк 22,43; 95б); бьдите и молитесѧ (Мф 26,41; 95б); покы въторицеѭ ... помолисѧ гл҃ѧ (Мф 26, 42; 96а); ѥгда молишисѧ вьниди въ клѣть своѭ и помолисѧ оц҃ю твоемѹ (Мф 6,6; 72а); молѧще же сѧ не лихо гл҃ѣте (Мф 6,7; 72а); такъ ѹбо молитесѧ (Мф 6,9; 72б); чл҃ка в҃ вьнидоста вь цр҃кве помолитьсѧ (Лк 18,10; 65а); фарисеи молѣшеса (Лк 18,11; 65а); и ѥгда молишисѧ не бѫди яко лицемѣри яко любѧтъ на съньмищихь... молитисѧ ( Мф 6,5; 72а). Сюда же относится и аналитический перевод молитвѫ дѣите : προσεύχεσθε- молитвѫ дѣите о напастьвѹѭщихъ вамъ (Мф 5,44; 30а).

(2) — αἰτέω : досели не просисте...въ имѧ мое. просите и приимете (Ио 16,24; 106а); въ тъ день въ имѧ мое въспросите (Ио 16, 24; 106б); аще чесо просите о имени моемь. азь створѫ (Ио 14,14; 25а, 100б; так же Ио 15, 16; 103б).

(2) — ζητέω : просите же прѣжде цр҃ствиа бж҃иа и правъды его (Мф 6,33; 34а).

(3) — ζητέω : ищѣте и обрѧщете. тльцѣте и отврьзѫтъсѧ (Мф 7,7; 31б) (ез притчи о заблудшей овце) и шъдъ ищетъ {{99}} погыбъшѧѧ (Мф 18, 12; 29а); вѣмъ яко ис҃а ищета распѧтаго. нѣсть съде (Мф 28, 5-6; 121а); и шъдъ рече имъ кого ищете (Ио 18, 4; 109); гл҃ша емѹ. яко вси ищѫтъ тебе (Мр 1, 37; 75а); и отътолѣ искаше подобьна врѣмене. да и прѣдастъ (Мф 26, 16; 92б-93а) и т.д.

(4) — ἐρωτάω : разѹмѣ же ис҃ яко хотѣхѫ и въпрашати. и рече имъ о семь ли съвъпрашаете сѧ междю собоѭ (Ио 16, 19; 105б); архиереи же вьпросишѧ ис҃а. о ѹченицѣхъ его (Ио 18,19; 110б); никтоже отъ васъ въпрашаеть мене камо идеши (Ио 16, 5; 104б); ныня вѣмь все и не трѣбѹеши да кто тѧ въпрашаетъ о семь (Ио 16, 30; 106б); на пѫти въпрашаше ѹченикы своѧ гл҃а имъ кого мѧ гл҃ѫтъ чл҃ци быти (Мр 8, 27; 77б) и т.д.

В согласии с принципами виртуальной теории, рассмотрение обильных примеров само по себе должно привести читателя к некоторому обобщению. Далее предлагается обобщение приведенных примеров, которое, надеемся, не должно противоречить генерализации, возникшей интуитивно.

tmp84E-1.gif {{100}}

Схема показывает, что четыре рассмотренные семы распределяются между десятью словами, причем одно слово в нашем случае может выражать максимально три семы. Общность сем обусловливает достаточно свободное варьирование как греческих, так и славянских слов.

Например, в чтении Ио 16,23 одна и та же сема (2) выражена четырьмя разными словами — двумя греческими и двумя славянскими. Ср.: ἐν ἐκείνῃ τῇ ἡμέρᾳ ἐμὲ οὐκ ἐρωτήσετε οὐδέν. ἀμὴν ἀμὴν λέγω ủμὭν, ἄν τι αἰτήσητε τὸν πατέρα ἐν τῷ ὀνόματί μου δώσει ủμὭν вь ть дн҃ь мене не помолите ни о чемь же. аминь аминь гл҃ѫ вамъ аще чесо просите ѹ оц҃а вь имѧ мое дасть вамь (106а). Первоначально в качестве ключевого слова употреблен глагол ἐρωτάω; контекст показывает, что актуализировалась вторая (по нашему счету) сема. В качестве соответствия выступил славянский глагол молити. Во втором случае при неизменившемся контексте, — это видно хотя бы потому, что тема не претерпела изменений, — применены αἰτέω и просити.

Дальнейшее варьирование легко усматривается из приведенного выше материала: молити переводит три глагола с первой семой и три глагола со второй; просити объединяет глаголы αἰτέω и ζητήω со второй семой ( ἐάν τι αἰτήσητέ με ἐν τῷ ὀνόματί μου аще чесо просите о имени моемь Ио 14,14 25а и ζητεῖτε δὲ πρῶτον τὴν βασιλείαν просите же прѣжде цр҃ствия бж҃иа Мф 6, 33; 34а). С другой же стороны, глаголы въпрошати, искати и παρακλέω, προσεύχομαι проявляют меньшую активность в аспекте вариативности, поскольку они обладают минимальными наборами сем.

Уважен на известную семантическую дифференциацию глаголов молити и молитисѧ : в большинстве случаев — примеры приведены выше — молити выражает первую сему, т.е. сему "просить; упрашивать", а молитисѧ выражает вторую сему ("взывать к божеству; молиться"). Так обстоит дело, однако, только в большинстве случаев; редко, но все же иногда глагол {{101}} молити выражает и первую сему: молѫ сѧ да пришъдъ сп҃етъ раба его (49б); молѫ ти сѧ не мѫчи мене (54а); ѹчителю молѫ ти сѧ призьри на сн҃а моего (55а).

Развернутое рассмотрение совокупности греческих и славянских, слов, имеющих отношение к семе "просить; упрашивать", понадобилось нам, как известно, для того, чтобы показать действие механизмов перевода, установленных ранее в изолированном аналазе в нерасчлененной языковой действительности. Здесь мы наблюдаем, во-первых, одно-однозначное соответствие глаголов ἐρωτάω и въпрошати. Во-вторых, поскольку глаголы παρακαλέω, δέομαι, ἐρωτάω, προσεύχομαι, αἰτέω выражают не только те две (первую и вторую) семы, которые интересовали нас, но и различаются по признаку интенсивности просьбы или молитвы, — а этот признак глаголом молити(сѧ) не выражается, — перед нами недодифференциация. В-третьих, так как глагол ἐρωτάω в зависимости от семы, актуализировавшейся в контексте, переводится или как молити, или как въпрошати, здесь представлена и сверхдифференциация. В-четвертых, наконец, мы можем видеть в вашем примере и свободное варьирование как греческих, так в славянских контекстуальных синонимов, — ἐρωτάω и αἰτέω свободно заменяют друг друга (без видимых семантических причин), равно как и молити и просити. Таким образом, все четыре закономерности, бывшие в анализе отдельно друг от друга, относятся к одной и той же неразделенной языковой дейсгвительвости в в конечном итоге суть проявления единого закона.

Этот единый закон был назван в самой начале настоящей главы — перевод ключевых слов проводился по принципу общности сем. Общность сем выявляется — об этом также говорилось — только в контексте. Χлагодаря общности сем различные в многочисленные славянские и греческие слова объединяются в пари, тройки, а эти последние становятся звеньями той цепи зависимостей, образец которой представлен рассмотренной выше схемой.{{102}}

Приведем без комментариев несколько подобных цепочечных зависимостей; они установлены изучением вышедших выпусков Словаря... . ̠ροσκυνένw и γονυπετέω переводятся как кланятисѧ, покланятисѧ, припадати, на колѣнѹ падати. ̠ληρόω и τέλειόω переводятся словами коньчати, коньчавати, съврьшати, съдѣвати, съконьчавати, исплъняти, съдѣяти. Ὄχλος и πλῆβος переводятся как народъ и множество, причем наблюдаются контекстуальные замены: πλῆβος в одном месте (Лк 6,17) Сав имеет соответствием множъство, (1326), а в другой — народъ (Лк 8,37; 546); прибавим к этому пару λαός и людии. Ἀκολουθέω дает в переводе въслѣдовати, послѣдовати, въслѣдьствовати, въ слѣдъ ити. Χъставити, въскрьсити переводят греческие глаголы ἐγείρω и ἀνίστημι; ср. также контекстуальные синонимы ἐκφωνέω и възьвати. Хотѣти, въсхотѣти, възжделѣти, рачити переводят греческие глаголы θέλω и βούλομαι. Греческие слова οἶδα и γινώσκω переводятся как вѣдѣти, вѣдати, знати, познати, разѹмѣти. Глаголы ἄρχεσθαι, προάγω, συλλαμβάνω переводятся зачяти (это слово имеет две семы: "начинать; приступать к чему-л." и "принимать во чреве; 'зачинать'"), начинати, принимати. Слова знаменати, знаменовати, назнаменати, запечатлѣти, запечатати, клепати переводят греческие контекстуальные взаимозаменяемые синонимы σφραγίζω и σημαίνω. Пять греческих глаголов — προσπαλέω, φωνέω, κραυγάζω, κράζω, καλέω — в славянских евангельских текстах имеют следующие соответствия: зъвати, възъвати, вьпити, глашати, призывати, нарицати. Ἀγαθός и καλός в евангельских греческих текстах заменяют друг друга, как и их славянские эквиваленты добръ и благъ. Три глагола ἀσθενέω, νοσέω , κακώς ἔχω (из которых один представляет собой сочетание наречия со вспомогательным глаголом) переводятся в славянском исключительно синтетическими формами — болѣти, недѫговати. Количество примеров цепочечных зависимостей греческих и славянских слов (имеются в виду как межъязыковые зависимости, так и внутриязыковые) можно было бы значительно увеличить. Это легко понять, {{103}} если учесть, что сюда подходят все четыре закономерности в их взаимодействии и во взаимной переходе.

Лексическое варьирование в разных памятниках

До сих пор мы рассматривали лексическую вариативность в пределах одного и того же памятника. Этот вопрос, между прочим, не привлекал к себе пристального внимания исследователей кирилло-мефодневской проблемы. Если его и рассматривали, то причины варьирования слов видели не во внутренних механизмах перевода (такова наша позиция), а во внешних условиях переводческой деятельности. Например, С.Хафнер объясняет лексическое варьирование следующий образом: солуньские славяне в УШ и IX веках уже выработали "культурный язык" (Kultursprache), поэтому Кирилл и Мефодий столкнулись с большим количеством материала для выбора; кроме того, солуняне были билингвистичными, так что можно было перевести греческое слово или включить его в текст без перевода; наконец, в Моравии первоучители нашли еще один "культурный язык", коюрый внес свой вклад в вариативность (К вопросу..., 557-560). Определенная спекулятивность таких объяснений бросается в глаза.

Тем не менее верно, что варьирование в пределах одного и того же памятника не привлекало к себе внимания специалистов. Χарьирование в пределах разных памятников, напротив, описано в значительном количестве работ; его осмысление сопряжено с серьезной дискуссией. Случалось даже, что проблему лексических вариантов целиком сводили к вариативности слов в разных памятниках, а замену слов в одном памятнике не учитывали; например, Л.П.Жуковская дает следующее определение: "лексические варианты для древних славянских рукописей — это два слова или группа слов, тождественных или близких по значению и поэтому взаимно заменявшихся в разных славянских списках одного и того же" произведения (Лексические..., 6; разрядка наша. — Е.В.). Любое определение, как известно, не допускает критики; мы привели его не для полемики, а для того, чтобы выявилась тенденция в подходе к проблеме вариативности. {{104}}

Среди исследователей этой проблемы Л.П.Жуковской (Лексические...,3) названы имена А.Х.Востокова, И.Добровского, П. Шафарика, Г.А.Воскресенского, И.В.Ягича, И.Е. Евсеева, А.В. Михайлова, В.Погорелова, Г.А.Ильинского, М.Н. Сперанского, Н.Ван-Χейка, В.Χондрака, Э. Χернекера, О.΢рюненталя, С.М.Кульбакина, В.Цонева, Й.Χайса, К.Горалка, А.Достала. Й.Χраны, А.С.Львова, Й.Χашицы. Определились по крайней мере две основные точки зрения.

Во-первых, И.В.Ягич считал непереведенные слова в славянском тексте признаком деятельности славянских первоучителей, а имеющиеся в тех же местах (в иных памятниках) славянские слова — принадлежностью последующей редакционной правки. Необходимость такой правки возникла вследствие перемещения памятников в монолингвистичную языковую общность (История..., 281 и след.). Той же редакционной правкой, но без ссылки на непонятность Ягич объясняет и варьирование славянских слов; на этой основе возникло у него известное противопоставление старших и новых слов (оно выражало себя, в частности, в последовательном помещении в словарных материалах старшего слова на первое место, а нового на второе). В разделении старших и новых слов Ягич, к сожалению, не выработал строгой процедуры, и в этой связи критика А.С.Львова (Лексика...) представляется убедительной: на самом деле, почему кънижьникъ, соответствующий греч. слову γραμματεύς, является старшим по сравнению с кънигъчии (И.В.Ягич, История...,289)? почему дръзати (переводит θαρσέω ) старше надѣятисѧ (там же, 342)? Подобных вопросов можно задать много. Объяснение И.В.Ягича следовало бы, на наш взгляд, назвать хронологическим.

Вторая точка зрения, если противопоставить ее первой, должна была бы называться территориальной. Позднейшая редакционная правка связывается здесь с двумя славянскими литературными центрами в древней Болгарии (Охридским12 и Преславским), причем эта правка проходила примерно в один и тот же временной период. Такое объяснение было свойственно, например,A.M.Селищеву {{105}} (Старославянский..., 1,32). В настоящее время его придерживается Р.М.Цейтлин (О лексических..., 42 и след.). К территориальному объяснению вариативности прибегает также Л.ПЛуковская, которая, ссылаясь на известное положение А.Мейе о, диалектном характере лексики первых древнеславянских памятников (Общеславянский...,395), полагает, что правка, обусловившая вариативность, есть результат бытования произведения традиционного содержания на определенной территории. Она, правда, указывает, что обнаруживаемые в памятниках варианты не всегда удается локализовать: "...нельзя признать,что все выявленные лексические варианты получили территориальную локализацию по отношению к живым славянским языкам и диалектам того времени или хотя бы по отношению к месту бытования определенных памятников" (Лексические...,16). Территориальным объяснением вариативности является, наконец, учет лексического наследия Великоморавской литературной школы (см. об этом специальный раздел в книге Й.Χашицы "Литературные..."); это объяснение, однако, может быть отнесено к крайне небольшому количеству вариантов.

По нашему мнению, несмотря на существование указанных двух точек зрения и на некоторые прочие попытки объяснений вариативности, все же немалое число примеров остается необъясненным. Например, место Ио 16,19 в Сав читается о семь ли въпрошаетесѧ, в то время как в Map, Зогр здесь же имеем сътѧзаетесѧ13 . Глагол сътѧзатисѧ известен Сав, так что его неупотребление в этом месте нельзя свести к временным или территориальным причинам. Ср.: ἔρχεται ὁ κύριος τῶν δούλων ἐκείνων καὶ συναίρει λόγον μετ΄ αὐτῶν приде гь҃ рабъ тѣхъ и сътѧзасѧ съ ними о словеси (Мф 25,19; Сав 906). Думается, здесь перед нами та свободная вариативность контекстуальных синонимов, которую мы выше наблюдали в пределах одного памятника. Как, правда, получилось, что в одном памятнике употреблено первое слово из синонимического ряда, а в другом — второе или третье, сказать трудно. Описание механизма перевода по принципу общности сем, как мы упоминали, указывает только на возможности при переводе, {{106}} а не на закономерности реализации возможностей. Тем не менее, по всей видимости, свободное варьирование, понимаемое как результат замены слов, обладающих общими семами, должно быть принято во внимание при разъяснении вариативности слов не только в одном памятнике, но и в разных памятниках14.

Заключение

Если подвести необходимые итоги, то сказанное в настоящей главе дает в своей сумме следующее логическое построение.

В поисках качественного аспекта пословного принципа перевода оказалось полезным рассмотреть понятие словосочетания и выделить в нем ключевые и зависимые слова. Далее нас интересовал механизм перевода только ключевых слов, поскольку при выборе зависимых слов, как есть основания думать, значительная роль принадлежит не исходному языку, а языку переводящему.

Принцип перевода в качественном аспекте сводится к общности сем, причем греческие и славянские слова сопоставляются друг с другом не сами по себе (как, например, в словарях), а через семы, актуализировавшиеся в определенном контексте. Следовательно, принцип перевода, обнаруженный в славянских евангельских текстах, в более точной формулировке есть сохранность сем греческих ключевых слов, обусловленных контекстом. Эти контекстуально обусловленные семы греческих слов и являются инвариантом первых славянских переводов.

Общность сем как принцип перевода реализуется по крайней мере в четырех конкретных проявлениях (одно-однозначное соответствие, недодифференциация, сверхдифференциация, свободное синонимическое варьирование); в результате этого возникают так называемые цепочечные связи греческих и славянских слов (речь идет как о внутриязыковых зависимостях, так и о межъязыковых).

έнание, полученное в первой и во второй главах, можно выразить одной фразой: пословный принцип перевода славянских первоучителей по отношению к ключевым словам основывался на общности сем. Эта фраза, конечно, не допускает буквального прочтения и содержит по сравнению с ним значительно больше сведений. {{107}}

Примечания

1. Между прочим, сомневаться в принципиальной возможности существования взаимно-однозначной связи между словами двух языков нет оснований. Наиболее показательным случаем являются термины: "кислород" всегда переводится по-английски как oxygen и по-немецки как Sauerstoff (Ф.΢юттингер, Переводящий...,52). Χзаимно-однозначная связь возможна и между обиходными словами; об этом говорится далее в основном тексте главы.

2. В лингвистической исследовательской практике, правда, не наблюдается строгой терминологической дифференциации, и термин "словосочетание" используется и в лексическом, и в грамматическом синтаксисах. Например, Н.И.Филичева словосочетание определяет "как обладающую собственной моделью бинарную структурно-замкнутую синтаксическую единицу, образующуюся в результате семантического и грамматического объединения не менее двух полнозначных слов" (О словосочетаниях...,39). Именно поэтому автор далее описывает словосочетания в грамматических (а не лексических) терминах ("словосочетания со стержневым словом — глаголом", "словосочетания со стержневым словом — существительный" и т.д.).

3. Обиходными словами можно было бы говорить здесь о простом отсутствии связи.

4. См. об этом подробнее А.А.Леонтьев, Психолингвистические... .

5. О компонентном анализе (или, что почти то же самое, о методе семантических множителей) см. у Ю.Д.Апресяна (Современные..., 122 и след.) и у И.А.Кельчука и Р.΢.Равич (Автоматический..., 328 и след.); в последней работе в противоположность первой приведена обширная иностранная литература. Обзор англоязычной и немецкоязычной литературы вопроса изложен также в статье-обзоре ΢.Хельбига (Порождающая...,33-34). См., кроме того: М.΢.Степанова, Методы...,143 и след.

6. См.: А.К.Жолковский, И.А.Мельчук, О семантическом....
Ср. процедуру поиска сем: "...их должно быть как можно{{213}} меньше; они должны быть интуитивно (разрядка наша. - E.B.) элементарны..."(там же, 184).

7. В основном тексте мы указывали, что приводимое нами перечисление сем вызывается прагматическими соображениями. Списки сем ни в коем случае не являются полными.
Например, то же греческое слово πνεῦμα имеет еще сему "бестелесное существо; антиангел; бес; демон", которая, кстати, представлена и в славянском слове дѹхъ. В чтении от Лк 9,42 имеем: ἐπετίμησεν δὲ... τῷ πνεύματι τῷ ἀκαθάρτῳ запрѣти же... дѹхови нечистѹмѹ (Зогр, Сав, Map, Асс, Остр); так же и в Лк 10,20: μὴ χαίρετε ὅτι τὰ πνεύματα ủμὭν ủποτάσσεται не радѹитесѧ ѣко дѹси вамъ повинѹѭтъсѧ (Map, Асс, Сав). Примеры почерпнуты из Словаря..., 527.
О неполноте перечисления сем надлежит постоянно помнить. Указанная сема в семеме слова πνεῦμα для нашего анализа оказалась ненужной и была опущена. Критерий отбора сем — исключительно пригодность их для исследовательских задач.

8. См. далее стр. 98

9. Здесь мы подвели не окончательные, а промежуточные итоги. Окончательные итоги подводятся на стр. 107.

10. Мы умышленно использовали предусмотрительную формулировку. Иногда случаются отступления от правила — не учитывается греческий контекст, в результате чего возникают переводы, которые с новейшей точки зрения следовало бы объявить ошибочными.
Например, βαπτίζω имеет семы (1) "опускать в воду; погружать мыться" и (2) "совершать особое таинство; приобщать к определенной вере; крестить". Эти семы разнесены по двум славянским словам — (1) погружати или (в значении "мыться") покуплѧтисѧ и (2) крьстити. В греческом тексте очень часто актуализируется вторая сема: и когда говорится об Иоанне-Крестителе, и в эпизоде с богоявлением, и в последней беседе Иисуса с учениками. Здесь регулярно употребляется слово {{214}} крьстити. Однако в одном месте повествуется о традиции омовения перед едой; в греческом тексте здесь глагол βαπτίζω, но актуализируется первая сема. Переводчик не заметил этого и вместо покѹплѧтисѧ употребил крьститисѧ (Лк 11,38; см. также Мр 7,4, Мр 7,8). Смысл от этого пострадал. Данный и подобные случаи тщательно кодифицированы А.Брюкнером (Правда...), но их значение явным образом преувеличивается.

11. О влиянии устойчивости на выбор слова см., например, в нашей работе "Психологическая...", стр. 93.

12. Подробнее об Охридской литературной школе см. у Э. Георгиева, Охридская.....

13. Лексические особенности (вариативность) Сав по сравнению с прочими славянскими евангельскими памятниками исчерпывающе описаны В.В.Χородич (К истории...,355 и след.). Надо отметить, что этот материал приводится автором вне связи с основной темой статьи и образует как бы ее вторую задачу. Таким образоы, содержание статьи шире названия.

14. Χариативность слов в славянских памятниках не сводится к одним семантическим, временным или территориальным причинам, на выбор слов влияли также причины эстетического характера. Как правильно отметил Ф.Гривец, этим объясняются тексты съкрываите съкровища — θησαυρίζετε θησαυρούς (Μφ 6, 19) и желаниемь въжделехъ— ἐπιθυμία ἐνθύμησα (Лк 22,25): поскольку в греческом источнике повторяется один и тот же корень, переводчики стремились поступить подобным образом и в славянском тексте, хотя, вообще говоря, ἐπιθυμία обычно переводится как хоть, похоть (Константин..., 200).{{215}}